Слушая голос: Путешествие шаманской инициации

Свен Донер
Выступление на XXVIII Конференции МААП 22/10/2022 

 

«Человеческий голос – язык души»

Мне бы хотелось открыть эту встречу звуком конической раковины – это предмет, обретающий свою форму при участии четырех первоэлементов, из которых состоит всё существующее в так называемой «жизни»: вода придаёт форму её материальному существованию, состоящему из земли (тело)... через неё проходит воздух... и наше дыхание обеспечивает жар (энергию) для порождения огня, который всё это оживляет: с помощью сильного звука.

Изучение истории отношений человека со звуком его собственного голоса – трудная задача. Большинство людей чувствует себя некомфортно со своим голосом.

Поэтому я начну с вопроса: каковы ваши отношения со звуком собственного голоса?

Когда я стал делиться этой работой с другими, я предлагал сделать следующее: мне хотелось провести участников по пути исследования отношений с их собственным голосом. Но угадайте что получилось? Никто не пришёл.

Большинству людей не так-то приятно слышать самих себя – и даже еще менее приятно им слышать свое собственное звучание (особенно, когда их тригерит или «активирует» какая-то эмоциональная тема). Это любопытно, учитывая то, насколько критически важно большинству из нас, чтобы нас слушали и услышали другие люди – возможно, это даже важнее и ценнее, чем чтобы нас видели.

На самом деле, по природе я больше визуал. Но получилось так, что оказавшись в глубоком личном психологическом кризисе в 2000 г., я неожиданно обнаружил, что открываю для себя поистине преобразующую силу своего собственного голоса.

Меня вдохновило изучение истории человека по имени Альфред Вольфсон (1896 – 1962), профессора по вокалу, которому удалось выжить в Первой мировой войне, где он служил носильщиком. Его работа состояла в переноске солдат, раненных на фронте, в такое место, где те могли бы получить хоть какой-то покой и облегчение – часто просто в ожидании своей смерти.

Поскольку в то время морфин ещё не был открыт, то утолять боль эти солдаты могли лишь собственными криками. Только представьте, какого рода звуки исторгались из глубины их душ: звук чистой агонии.

Вольфсон выжил в этой войне, но был травмирован и глубоко напуган этим опытом, что проявлялось через слуховые галлюцинации, которые преследовали его по жизни. В одном журнале он пишет о том, что бился головой об стену, пытаясь изгнать этот ужасный шум, царивший в его голове, но безрезультатно.

Когда никакое медицинское лечение не помогло ему избавиться от этой пытки, Вольфсон, по всей видимости, решил покончить с жизнью. В той версии его жизнеописания, которая тронула меня больше всего, он, прежде чем полностью сдаться, отправился к кромке моря (в то время он жил в Англии), чтобы на самом деле воспроизвести те звуки, которые так настойчиво его преследовали.

Он решил имитировать звуки, которые слышал в своей голове, так долго, насколько хватило бы его сил, – а это было довольно долго. Он, будучи вдохновенным учителем пения, инстинктивно знал, что ключом к работе со звуком является «длительность», поскольку звук голоса (как и все звуки) длится только то время, пока он издаётся.  

По всей видимости, он провёл очень много времени за тем, что позволял разнообразным звукам голоса непрестанно извергаться из глубин его Бытия, – и то, что стало безошибочно возникать в нём самом, определённо воодушевило его. То что начиналось как имитация в сочетании с некой памятью, вскоре стало обретать свою собственную жизнь. Вскоре издаваемый его ртом звук стал тем, что в другом контексте можно было бы назвать «священными песнопениями».  

И поскольку звук его собственного голоса трансформировался, то и он сам трансформировался.

С течением времени то, что начиналось как хаотичный и страшный звук истинной агонии, стало вдохновляющим – преображающим – звуком. Доказательством тому служит самоисцеление Вольфсона. Он не только смог устранить эти ужасающие внутренние звуки, которые так настойчиво мучили его, но он также сумел вернуться к своим занятиям. Он был одаренным учителем вокала, который вдохновил Роя Харта на создание международно признанной «Театральной Компании».

Поскольку Вольфсон заметил, что человеческий голос помимо индивидуальных различий обладает универсальными – архитепическими – качествами, которые заложены в нем, что он одновременно феминный и маскулинный, высокий и глубокий, радостный (смешной) и трагичный (печальный) - здесь всегда присутствуют два аспекта - работа Вольфсона поставила под сомнение и напрягла общепринятые идеи по поводу голоса.

Его видение навело его на мысль об упражнениях, основанных на расширении вокального диапазона человека посредством практики, задействующей голос, физические движения, навыки слушания и слышания, а также работу с эмоциями, которые затрагивают и включают многочисленные психологические и духовные последствия, присущие человеческому голосу.

Вольфсона очень сильно привлекали наблюдения и открытия К.Г. Юнга, в частности, Архитепический аспект его Психологии. Благодаря этому Вольфсон выработал представления о том, что интеграция личности может произойти через работу с голосом.

В то время как Альфред Вольфсон оказался силой, вдохновившей работу «Театральной Компании» Роя Харта - с педагогической и артистической точек зрения; однако, его самоисцелению посредством серии вокальных практик и переживаний, связанных с его собственным голосом, уделяется мало внимания.  

Мой собственный опыт неожиданного исцеления посредством «работы» со своим голосом вдохновил меня к почитанию этого человека. Моё пробуждение произошло довольно просто, на семинаре в 2000 г. Тогда у меня появилась возможность на самом деле услышать то, что я сообщал – себе и другим – с помощью и посредством тона моего голоса... В основном это касалось бессознательных явлений, что, несомненно, имело прямое отношение к благополучию моей жизни.

Я понял, что встреча с Бессознательным может состояться немедленно, в любой данный момент, надо лишь просто уделять пристальное внимание тому, что сообщается самим тоном нашего голоса.

Благодаря этому во мне появилась решимость развить навыки «глубокого слушания». Эти навыки незаменимы для творческой встречи с бессознательным в нашем привычном образе действий, когда в качестве реакции мы мгновенно принимаем во внимание то, что нам открылось, в настоящий момент времени, и говорим таким тоном, который больше соответствует истинным намерениям человека.  

На самом деле слышание себя самого пробудило во мне мотивацию решать конкретные ситуации новым, пока еще неизведанным способом, руководствуясь «чувствительностью к звукам».

Вдохновившись алхимическим изречением, которое гласит, что секрет искусства истинной трансформации лежит в понимании того, что работа есть «opus contra naturam» - сознательное усилие идти против «естественного» образа действий - в смысле привычного, автоматического, бессознательного, я принял решение прилагать усилия к тому, чтобы действительно развить в себе навыки тонко-настроенного слушания... и буквально освободить свой голос, методично расширять свой диапазон возможных вокальных выражений (руководствуясь учениями Вольфсона).  

Моя решимость делать все по другому (чтобы была возможность ожидать иных результатов) позволила мне руководствоваться чувствительностью, которая пробудилась во мне, по сути, через слушание себя самого.

Учитывая тот факт, что когда мы что-то слышим, это сразу же вызывает и провоцирует реакцию – закон «резонанса» - я постепенно стал фокусировать своё внимание на встрече с чем-то бессознательным для моего привычного образа действий при помощи более осознанной и сознательной «реакции на звук». Это привело меня к «работе» со своим голосом – я стал брать уроки пения НЕ просто для того, чтобы научиться петь, но что гораздо важнее – чтобы научиться техникам для высвобождения человеческого голоса.

Глубокое слушание предполагает расширение диапазона возможностей для вокального выражения. Моей целью стал поиск новых путей вокального самовыражения, тех что неизбежно становятся всё более и более искренними, подлинными и правдивыми.  Когда речь заходит о голосе, то он представляет собой именно то, чем он безошибочно ЯВЛЯЕТСЯ.

Все это стало трансформировать мои отношения с самим собой – и, как следствие, мои отношения с другими. А учитывая, что я по натуре клиницист, это пробуждение было неизбежно внедрено в практику моих психотерапевтических отношений с другими людьми.

Вот ранний пример моей терапевтической (трансформационной) работы с голосом других людей: однажды находясь в своём лечебном кабинете, я не мог не услышать тон, с которым мой пациент, 45-летний успешный адвокат, неожиданно сказал: «Я не виноват», ссылаясь на довольно тривиальную ситуацию в своей жизни. 

Я проигнорировал сам рассказ, но вместо этого попросил пациента поучаствовать в упражнении. Когда он согласился, я попросил его повторять эту фразу «я не виноват» снова и снова, всё быстрее и быстрее до тех пор, пока она не превратилась в непрерывный звук. Через несколько минут на его глазах неожиданно навернулись слезы.

Я просил его не останавливаться – продолжать издавать этот звук, не позволяя слезам катиться по его щекам, чтобы они не помешали ему продолжать издавать этот звук. Вскоре тон звука стал немного меняться, отражая сдвиги в его внутренних переживаниях, и всё это продолжалось в некоем «звукопутешествии» - только так это можно было назвать.

Затем я попросил его встать... и повторить именно эту фразу: «Я не виноват», - с соответствующим жестом – разным тоном: «убедительно», «гневно», «печально», «жалобно», «отчаянно», «соблазнительно», «по секрету», «с сомнением», «вопросительно» - делая акцент на разных словах: «виноват», «я», «не»... 

Затем через несколько минут молчания, которое просто незаменимо для консолидации переживания, мы попрощались. Два дня спустя он внезапно позвонил мне, чтобы попросить о срочном сеансе, объяснив это тем, что он даже не представлял, до какой степени он оказывался «жертвой» во всевозможных ситуациях всё это время - даже с его водителем, поваром и другими людьми. Осмелюсь сказать, это был тот самый момент, когда его психотерапия действительно стала углубляться – перед ним встал насущный вопрос: «а кто тогда я, если не жертва?» 

Вот один из способов, которым я понимаю опыт «исцеления»: это то, что происходит, когда неполное старается стать полным – это порождает восстановление движения в жизни человека. Давайте вспомним, что в английском языке слово «звук»/sound также означает «здоровый» и «цельный», «целый».

Истинное слушание и слышание себя, по всей видимости, заполняет недостающее в травматическом переживании, тем самым восстанавливая нашу целостность и движение в нашем Бытии.

Питер Левин, автор книги «Соматическое переживание», показывает нам, что переживание становится действительно травмирующим по причине отсутствия сопереживающего свидетеля такого опыта.

Вместо того чтобы воображать, какие именно переживания испытывает другой человек, настоящая эмпатия возникает только тогда, когда «чужие» переживания испытываются на собственном опыте.  

Лучше всего практиковать и изучать это с помощью упражнений в «имитации». В буквальном смысле, чтобы сымитировать кого-то, необходимо развить тонко настроенные навыки восприятия и привычку делать тщательно дифференцированные наблюдения, плюс нужна нейро-мускульная координация, чтобы верно улавливать жест и тон другого человека. Когда это происходит (без вынесения суждений), то опыт безошибочен – а эффект осязаем.

Всё это отличная тренировка! А также фундаментальный аспект истинных шаманских инициаций. Чем лучше у нас получится и впрямь оказаться в положении другого человека, тем лучше мы сможем почувствовать на опыте то, что имеет крайне важное значение для переживаний того другого человека. В шаманском «языке» есть практики «превращения», в которых человек принимает телесную позу и издаёт звуки, как животное, довольно продолжительно. Это часть практики обрядового «превращения», которое иногда называется «оборотным танцем».

Когда мы оказываемся в положении «другого» человека, издавая звуки подобные его звукам, – путём имитации его звуков – это пробуждает непосредственные сенсорные переживания, которые освобождают нас от рационального мышления, и при этом повышается вероятность того, что мы будем испытывать многие переживания из тех, что испытывает этот человек.

Когда происходит вибрация на той же частоте, что и у «другого» человека, это пробуждает в искателе сопереживающего свидетеля его собственный «осознанно переживаемый опыт», который порождает чувство «внутренней опоры» (точки отсчёта)... что, в свою очередь, неизбежно вызывает настоятельную потребность найти и сохранять свою собственную индивидуальную частоту и позицию.

Гераклит называет это явление «enantrodomia»: «склонность вещей меняться в свою противоположность» - это руководящий принцип природных циклов и психологического развития. К конкретному партнёру нас влечёт наше страстное желание вибрировать на одной и той же с ним частоте – но как только это происходит, мы ощущаем потребность поддерживать то, что имеет жизненно важное значение для нас самих.

По-другому это можно вообразить как то, что опыт истинного внешнего свидетельствования немедленно вызывает внутреннее свидетельствование - сопереживающий свидетель для себя самого – и начинают происходить удивительные вещи.

Слушание и слышание звука своей собственной боли позволяет человеку стать сопереживающим свидетелем для себя самого – и в этом процессе восстановить движение в своей собственной жизни. 

Любопытный факт состоит в том, что всякий может испытывать на опыте ОБРАЗЫ, при этом такие образы не обязательно включают или содержат звук. Но в обратном направлении это работает иначе: буквально невозможно слышать звук без появления образа – и его трансформации – до тех пор, пока длится этот звук. Несомненно, что «звучание» - это трансформирующий опыт.

Как мы уже упоминали, сложный аспект работы со звуком состоит в том, что такая работа длится ровно столько, сколько длится сам звук – и это делает длительность насущным и незаменимым аспектом звука, как целительного переживания. Ибо пока длится звук, будут появляться образы, при этом они будут трансформироваться сами и трансформировать человека, издающего этот звук.

Давайте не будем забывать о том, что «образы» являются определяющими в нашей жизни. Они представляют собой способ, которым психика – вместилище образов – регистрирует наше переживание так называемой жизни.

Хотя часто мы думаем о них, как о просто визуальных, это не совсем так. Как показывает К.Г. Юнг, на самом деле образ есть «сенсорное» переживание, которое сопровождается «эмоциональным» зарядом... он одновременно занимает «ум» посредством системы идей, которая в то же самое время указывает на что-то, выходящее за рамки всего остального, – на что-то загадочное, ускользающее от нашего понимания... на что-то духовное.

Образы одновременно психологичны и духовны. Они оба ВИБРИРУЮТ. Психологический аспект включает нашу историю и имеет отношение к тому, как мы переживаем что-то на опыте. Духовный аспект заключается в том, как нас приглашают соприкоснуться с вещами, которые лежат за пределами нашей досягаемости, - соприкоснуться с характеристиками, аспектами, качествами, формами и измерениями, невидимыми для нашего обычного чувства «самосознания».

Все звуки и, конечно, звуки голоса, дают возможность невидимым «вещам» - качествам – облечься в физическую форму и субстанцию, и стать осязаемыми. Затем это переживание становится образом, который в дальнейшем определяет наше ощущение «реальности».

Образы – это способ, которым то, что называется «психикой», структурирует наши человеческие переживания. Вещи таковы, какими мы их себе представляем. Если образ трансформируется, то и наши отношения с тем, что мы воображаем, трансформируются. Как часто говаривал Джеймс Хиллман: «Истинная работа происходит с образами», с Воображением.

Насколько я себя помню, меня всегда интересовали Искусства ТРАНСФОРМАЦИИ. Мои самые ранние воспоминания (и сновидения, которые я запомнил), когда мне было примерно семь или восемь лет, связаны с темами, имеющими отношение к трансформации.

Бывает ли так, чтобы вещи отличались от того, чем они являются и как они существуют? Возможно ли, чтобы моя сумасшедшая семейная жизнь трансформировалась в нечто другое – не такое трудное и деструктивное?

Я помню, как увлекался Мерлиным... помните Мерлина, из сказок о Короле Артуре и его Круглом столе? Он был волшебником, обладавшим силой трансформировать вещи. Он принимал жизненно важные решения на основе «этических» вопросов, которые подразумеваются в том, что сейчас зовётся «гуманитарными принципами», с «представлениями о добре и зле». Эти привлекало и захватывало меня.

Намного позже я понял, что магия – это не про то, чтобы внезапно из ниоткуда появилось и материализовалось то, чего раньше не существовало. Магия – это нечто большее и одновременно с этим, проще говоря, это искусство позволять НЕВИДИМОМУ («внутреннему») становиться ВИДИМЫМ(«внешним»).

В книге «Медведь и соловей» Катерины Арден один из персонажей объясняет, что магия работает через способность мага глубоко забыть о том, что вещь есть то, чем она кажется. Именно это забывание или отсоединение от идеи, что вещь должна быть тем, чем она кажется, делает невидимое видимым.

Вместо создания чего-то, чего раньше не было, «магия» в жизни – это понимание того, как встреча «внешнего» с «внутренним» (часто воображаемая как синхронистичность) на самом деле является частью процесса трансформации, в котором эта «встреча» сама по себе провоцирует корректировку, влияющую на обе стороны этой встречи, предполагая всевозможные текущие трансформации у обеих этих сторон.

Давайте вспомним хорошо известное высказывание Юнга о том, что: «встреча двух личностей подобна контакту двух химических веществ: если есть реакция, то обе они трансформируются».  

Так называемые «внешний» и «внутренний» миры непрерывно встречаются, тем самым неизбежно вызывая непрестанное появление истинно новых «вещей», которые обретают форму. Наш вызов – быть открытыми к более полному участию в этом непрестанном процессе непрерывной трансформации.

Меня всегда увлекала связь между так называемой «внешней» и «внутренней» реальностями. Довольно ранним опытом познания было понимание, что тогда как эти две реальности полностью независимы друг от друга (у каждой из них есть свои собственные желания и намерения, они всегда стремятся удовлетворить свои собственные разнообразные потребности)... однако, в то же самое время они неким образом связаны. Это становится очевидным на примере того, как эти реальности, несомненно, влияют друг на друга – каждая может подпасть под бесповоротное влияние другой.

Шаманские учения настойчиво показывают нам, что истинная работа происходит с самим собой. Есть много историй о том, как «внутренняя работа» неожиданно оказывает сильное воздействие на людей и ситуации во «внешнем мире».

Алхимики бы сказали, что «реальная» работа происходит с тем, что сегодня зовётся «проекциями»: отношение между тем, что «я» вижу о себе в «другом»...

и тем, что на самом деле не «моё», а воистину «чужое».  

В действительности есть два «других». Когда один человек встречает другого человека, то это буквальный «другой». А затем есть возможность относиться к своей «внутренней жизни», как тоже к «другому».

Развитие этого чувства «внутреннего», как настоящего «другого» в нашей жизни, является крупным достижением. С шаманской точки зрения это предполагает инициацию в тайны отношений до таких степеней, которые необходимо пережить на опыте, чтобы их можно было себе представить, – и это даёт индивиду возможность открыто встречаться с другими людьми в так называемой повседневной жизни более спонтанным, творческим и конструктивным образом.

То, что мы называем «синхронистичностью», происходит, когда похожая тема становится общей как для «внутреннего», так и для «внешнего» планов нашего существования, провоцируя неизбежную борьбу между энергетическим зарядом, имеющим самый рассеянный, хаотичный и разбалансированный характер... и энергетическим зарядом, который носит наиболее стройный, согласованный и гармоничный характер.

Вместо того чтобы быть «жертвой» конкретных обстоятельств, «шаманский» подход заключается в том, чтобы сфокусировать работу на «внутреннем аспекте» этих «обстоятельств» - в частности, на «внутреннем аспекте» «хаотичной стороны» ... полагая, что когда такая работа будет проделана целиком и полностью «внутри», то это каким-то образом «упорядочит» «внешние» обстоятельства.

Вместо того чтобы считать отношения отношениями противоположностей, Юнг представлял каждую сторону в качестве «встречного партнера» другой стороны. По всей видимости, фундаментальная динамика задействует события, которые происходят при «встрече» двух поистине разных аспектов, каждый из которых представляет встречную позицию, которая при сведении вместе составляет «общую тему».

Такие размышления вдохновили меня на то, чтобы задаться целью стать настолько наблюдательным и восприимчивым, насколько это возможно, чтобы обнаружить внутренние механизмы – динамику – того, что происходит при ВСТРЕЧЕ «внешнего» и «внутреннего» миров.

Который из них был раньше?  

КАК они влияют друг на друга?  

КАКИМ образом?

Всё начинается с энергии, которая имеет отношение к «количеству», сколько её там? ... а затем идут «качества» энергии... и наконец, какое направление она принимает? 

В своей жизни мы переживаем энергию как то, что зовётся «Э-МОЦИЯ» = энергия в движении.

Иногда мы забываем, что эмоции почти сразу ощущаются в нашем теле. Нас внезапно «бросает в жар» или «в холод», или мы «начинаем дергаться», или «ускоряться», или «тормозить», или неким образом манифестировать активацию внутри нас.

Затем эмоциональный заряд пробуждает наши «защиты»... мы начинаем делать всё возможное, чтобы избежать того, чего мы не хотим чувствовать... в то же самое время мы делаем всё возможное, чтобы достичь чего-то желаемого (часто втайне).

Стоит отметить, что «защитный режим» возникает в уме, который боится пробужденных ощущений и чувств.  

Вопрос в том, что делать, когда нас захлёстывают эмоции, которые одолевают и провоцируют нас? Шаман и алхимик сказали бы, что мы должны найти способ, как ни «подавлять» и НИ «отыгрывать их» в мире. Но учитывая то, насколько это трудно, чаще оказывается, что мы делаем именно это: либо подавляем, либо «отыгрываем».  

«Отыгрывать» - это когда мы выражаем и демонстрируем наши самые искренние внутренние чувства в своём поведении с другими людьми, и в том числе обвиняем других людей в том, что происходит с нами. «Подавление» - это когда мы держим всё внутри, пытаясь действовать так, будто ничего не происходит.

Когда интенсивная эмоциональная разрядка «подавляется», она ищет пути для самовыражения через тело, в том, что зовётся «психосоматическими» заболеваниями.

Предположим, что внезапно мы испытываем физическое проявление «чего-то» - некий «симптом», который притягивает к себе внимание, будучи тем, чем он является, будто хочет сказать нам, что именно ускользает от нашего более «сознательного» осознавания.

На самом деле симптом не является «проблемой», которую надо решить, - он не «враг», его не нужно устранять любой ценой. Давайте лучше представим симптомы с более гомеопатической точки зрения – как сказали бы алхимики в средневековые времена: «трудность («симптом») – на самом деле есть лекарство»... «исцеляющий яд»... В действительности «проблема» - это приглашение к тому, чтобы принять во внимание нечто «другое».

Вместо «противоположностей», отношения устанавливаются между «встречными партнерами» - отношения, в которых каждый «дополняет» другого. Каждый привносит то, что необходимо для восстановления равновесия и гармонии во всех задействованных частях и аспектах.

Джон Леннон поёт: «Жизнь – это то, что происходит тогда, когда мы строим другие планы» - и это чётко показывает и особо отмечает, что как бы ни было важно и со всей искренностью ответить на вопрос «Что «я» хочу от жизни?»... равным образом важно и ценно принять во внимание вопрос: «А что же жизнь хочет от меня?»

По видимому, ЖИЗНЬ говорит нам, чего она хочет (и что ей нужно) от нас, для того, чтобы восстановить «гармонию» и движение в нашей жизни. Как она это делает? - она просто «происходит» с нами (при этом часто неожиданно), так что нам приходится принимать «её» во внимание.

«Дух» являет себя внезапным появлением и тем самым вторгается в нашу жизнь. Самое интересное начинается тогда, когда на это следует наша реакция. Вызов состоит в том, чтобы «установить с ним связь», а не «бороться против него».  

Принцип на кону носит фундаментально феминный характер: всё это касается «отношений».

Когда мы издаем своим ГОЛОСОМ ЗВУК... то «внешнее» неизбежно встречается с «внутренним» - а разве не наоборот: «внутреннее» встречается с «внешним». Потенциал к трансформации, который рождает эта встреча, может быть заманчивым. Вместо рационального «умственного» подхода мы говорим о соматической основе для нашего опыта и наблюдений.

Работа со звуком голоса в сущности феминна. Здесь она видится следующим образом: она позволяет ощущениям и чувствам взять верх над опытом... Она функционирует как некое транспортное средство, чтобы пройти через то, что было вызвано (разрядилось) этой встречей двух миров: «Сознательного» и «Бессознательного».

Когда происходит разряд «комплекса», то человек переживает своего рода одержимость – Юнг учит нас тому, что происходит при «разряде комплекса». Таким термином он называет ситуацию, при которой нас охватывает эмоциональная реакция. Наша реакция завладевает нашей личностью, благодаря тому, что было вызвано этой встречей двух миров.  

Вопрос – КАК воспользоваться творческим преимуществом таких ВСТРЕЧ?  

Когда издаётся голосовой звук, то неизбежно происходит встреча «внутренней» и «внешней» сфер. Часто существует большая разница между тем, что мы сознательно намерены сообщить... и тем, что мы сообщаем бессознательно – вопреки самим себе – это чётко слышно по ТОНУ, которым мы себя выражаем.

В своё время мой интерес к Искусствам трансформации привёл меня к открытию «Алхимической психологии», которую наиболее красноречиво сформулировал К.Г. Юнг и, конечно, Джеймс Хиллман (с которым мне повезло и было приятно познакомиться в 1978 г.).

Самый ценный и жизненно важный аспект Алхимической мудрости содержится в следующей максиме: «Раствори то, что сгустилось, и загусти (придай форму) то, что растворилось».  

И, конечно, звук способен это сделать. Среди многих физических качеств звука следует особо отметить то, что он может буквально разбивать на части застрявшие (попавшие в ловушку) вещи и открывать пространство для формирования новых вещей (которые до сих пор были невидимы), чтобы они обрели форму!

При работе со звуком своего собственного голоса мы, конечно же, активируем и потенциализируем эти качества самого звука – на службе у глубокой и продолжительной персональной и трансперсональной трансформации. 

Жизнь - это энергия. Энергия есть движение. Отсутствие движения есть смерть или «болезнь» в лучшем случае. Движение порождает вибрацию. Самая медленная, самая плотная частота вибрации придает форму тому, что мы называем физической «материей». Более быстрая вибрационная частота испытывается нами как «эмоции». Ещё более быструю частоту мы называем «мыслями». И частоту вибраций, которая ещё быстрее, мы переживаем как «интуицию» или то, что называется «духовным» - невидимым.  

И мы все, конечно, ощущаем «энергетику» комнаты или ситуации, или энергетику другого человека и то, что происходит между нами. Всё есть вибрация. Вибрация придает форму всему сущему. В лучшем случае, самый прямой способ работы с вибрацией – через звук: - это слышимый аспект всего того, что вибрирует.

В большинстве звукотерапий работа ведётся со слушанием звука (поющие чаши и всякого рода музыка и, конечно, «икарос») или это собственно пение: как в случае с «мантрами». Мы все признаём силу мантр – они, несомненно, оказывают на нас влияние, и они «работают». Однако, когда мы пропеваем их, то мы следуем пути, который был проложен для нас кем-то другим.

Учитывая то, что нынешняя молодёжь ищет способы обнаружения своих собственных истин, а не чужих, я на своих учениях пытаюсь каждому дать инструменты для обнаружения своего собственного пути и истины.

Именно в этом духе я надеюсь вдохновить вас на открытие преображающей силы и потенциала работы со звуком вашего собственного голоса.

Когда дело касается звука, существует неустранимая связь между издаванием звука и слышанием. Давайте вспомним хорошо известный вопрос о том, издаёт ли звук дерево, которое падает в лесу. Если нет того, кто бы это слышал, то нет и никакого звука, только вибрация.

Ещё раз, слышание и слушание предполагают отношения – отношения между «издаванием звука» и «слышанием» - и затем встаёт психологический вопрос собственно «слушания» того, что мы слышим.

Работа французского доктора Альфреда Томати показывает, как издаваемые нами звуки зависят от звуков, которые мы слышали в младенческие годы, начиная со звуков голоса нашей собственной матери. По всей видимости, наша способность издавать звук критически зависит от нашей способности слышать звук.

На практике я посвящаю много времени развитию навыков слышания и слушания. Слышание – это нечто принудительное – мы не можем помешать себе слышать звук. Слушание имеет отношение к фокусу внимания и к намерению.

Когда вы чего-то слушаете, то чему вы уделяете внимание? Есть очень много разных возможностей. Когда вы слушаете речь другого человека, вы замечаете только буквальный аспект того, что слышите? Или вы стараетесь расслышать метафорические выводы того, что было сказано? Или вы уделяете внимание тому, что предполагается, находится между строк? Или, возможно, то, что остаётся недосказанным, – то, что сообщается, несмотря на то, что этого не говорилось.

Один из способов понять, что такое «чувствительность», состоит в следующем: чувствительность развивается в начале нашей жизни, через нашу потребность каким-то образом понять смысл «неудобного молчания», которое нам противостоит. Наше так называемое «молчание» много чего сообщает, и это пробуждает то, что мы называем своей «чувствительностью».  

Очень ценно замечать, чему мы уделяем внимание в данный момент времени – например, когда мы слушаем что-то... или кого-то. Весьма ценная непрерывная практика состоит в приложении сознательных усилий к тому, чтобы выслушивать множество разных точек зрения, насколько это возможно.

ЧТО мы говорим – проистекает из нашего ума - что мы «думаем» о чем-то. А вот КАК мы это говорим, проходит буквально через наше сердце – это открывает наши «чувства» по поводу того, что мы произносим. Представьте, что помимо содержания мы концентрируемся на слушании того, что слышится в ТОНЕ голоса другого человека.

Развитие навыков «глубокого слушания» имеет крайне важное значение для этой работы, для нашего переживания «внутреннего смысла» событий, других людей и «вещей» в нашей жизни и для участия в этом «внутреннем смысле».

При подготовке к освобождению голоса нам хочется практиковать издавание звука – вокализацию - «звучание». По мере того, как мы освобождаем голос, мы восстанавливаем наши отношения с витальностью нашего дыхания, которое имеет ключевое значение для нашего Бытия в этом мире. Мы становимся легче, более пластичными и спонтанными, а также креативными.

Сколь велика наша свобода пользоваться полным диапазоном возможных вокальных выражений человека? Вольфсон полагал, что мы можем воспроизвести любой звук, который мы можем услышать.

Мы хотим свободы для исследования и возможности экспериментировать с любым звуком, который появляется из нашего Бытия. Нам хочется непрерывно расширять и продлевать диапазон издаваемых нами звуков... настолько глубоко, насколько это в наших силах, и настолько высоко, насколько мы только можем достать.

Для опыта, который я предлагаю, ДЛИТЕЛЬНОСТЬ имеет крайне важное значение, она незаменима. Как мы уже отметили, звук длится лишь до тех пор, пока он издаётся. Чтобы была возможность слышать и слушать звук, он должен длиться продолжительное время – чем дольше это время, тем лучше мы сможем различить, что мы слышим и слушаем.

Другой важный момент, который не следует забывать, это уникальная черта, присущая этому «методу», а именно цель НЕ в том, чтобы «издавать» звук... но скорее в том, чтобы ОБНАРУЖИТЬ звук – звук того места в нас самих, в котором образовался затор, или где мы чувствуем себя потерянными, или просто звук потери, или звук, когда мы испытываем конфликт или «боль», или «страх».

Цель – обнаружить звук того, что движется внутри. Возможно, это движение переживается как ощущение - как «внутреннее чутье» или сочетание эмоций, или память, или шаблон мышления, или интуиция, или страх, или желание... чем бы мы ни были захвачены в любой данный момент времени.  

Давайте вспомним, что "боль" по определению предполагает и указывает на "интенсивность". Сама по себе боль не селективна: страстное желание чего-то (когда мы страстно влюблены) может быть таким же болезненным, как и утрата, страх или оплакивание чего-то.

Юнг проводил различие между болью и «страданием», которое, по его мысли, есть переживание эгом того, что хочет быть избегнутым, - «МОЁ». Оно сильно отличается от «боли», которая является переживанием, делающим нас людьми и привносящим чувство «внутреннего» в нашу жизнь. Наша душа переживает жизнь через боль.

Боль может быть либо негативной («деструктивной»), либо позитивной («конструктивной»), либо и тем, и другим одновременно.

С точки зрения, которая следует пути природы, боль можно представить как способ, которым душа переживает жизнь. Боль – это единственная вещь в жизни, которую мы точно можем называть своей собственной.

Творческая задача состоит в обнаружении и исследовании вокального звука того, что движется внутри нас, – чем бы оно ни было, звука нашей «боли»: нашей «печали», нашего «сожаления», нашего «плача», нашего «желания» или нашего «удовлетворения»...  

Если я попрошу вас определить, что именно вы испытываете «внутри» себя в данный момент времени, то ответить словами – это немедленно впасть в ум и абстракцию, идею того, что вы «думаете» о том, что движется внутри вас.

Если же я попрошу вас «издать» звук чего-то конкретного, то скорее всего вы издадите звук, который больше связан с тем, что вы думаете или помните... чем с тем, как «оно» на самом деле звучит. Вызов состоит в том, чтобы ОБНАРУЖИТЬ его собственный звук!

При этом крайне важно, чтобы вы могли свободно издавать голосом достаточно долгий звук, чтобы вам хватило времени на тонкую настройку звука, возникающего из вашего Бытия, чтобы он, в свою очередь, облёк в верную форму наше внутреннее переживание. Нам нужно обнаружить звук, который наиболее верно отражает то, что мы на самом деле испытываем, – настоящий звук того, что наиболее живо вибрирует внутри нас в этот конкретный момент.

Для этого нам нужно ВООБРАЖЕНИЕ. Только «Воображение» способно конвертировать нашу память о переживании в свежее переживание того же самого. Вспомнить – это пережить заново.

Нам также необходимо «Воображение» для того, чтобы конвертировать переживание в осознавание «вибрации»... вибрации, которая хочет «звучать» и быть услышанной – так что именно «Воображение» будет снова направлять нас на пути обнаружении звука того, что вибрирует внутри нас.   

Вместо настройки под пианино или какой-либо иной инструмент, здесь мы хотим настроиться именно под то, что движется внутри нас, - чем бы оно ни было. До тех пор, пока у нас есть сомнения на счёт звука, это не «настоящий» звук. Ведь когда нам на самом деле удаётся настройка, когда мы на самом деле издаем звук того, что испытываем внутри себя, то мы знаем это – на этот счёт нет сомнений.

Когда мы придаем внешнюю форму тому, что испытываем внутри, чтобы можно было на самом деле это услышать, то результатом является немедленное выявление и пробуждение.

На недавнем семинаре меня попросили привести пример того, что я предлагаю, – обнаружить, идентифицировать и исследовать, как звучит то, когда приходится говорить НЕТ любви, предложенной с большой искренностью. Вот это вызов!

Я закрыл глаза, чтобы лучше представить ситуацию, в которой я оказываюсь, когда мне приходится сказать «нет» на глубоко искреннее предложение любви. Как звучит такое сочетание чувств, мыслей и ощущений? Каков тон у этих звуков, пробужденных этим конкретным переживанием? Единственный способ узнать ответ – это обнаружить его.

Учитывая щедрость того, что мы называем «Воображением», не удивительно, что когда мы к нему обращаемся, то образ появляется непременно. Намерение быстро превращается в память: образ ситуации.

Когда мы фокусируемся на этом сценарии, разыскивая то, что «звучит» внутри в связи с этим образом, то внезапно и совершенно неожиданно может возобладать другая память, которая кажется нагруженной ещё более глубоким значением (часто более бессознательным).

Воображение – это воспоминание; воспоминание - это переживание; переживание, в свою очередь, активирует воображение... сама природа которого может привести к тому, что пока мы фокусируемся на одной ситуации, вместо неё появляется другая менее осознанная ситуация – возможно более ценная.

Нам хочется закрыть глаза, чтобы лучше представить имеющуюся ситуацию. Когда она ясно нам «видится», нам хочется отправиться в путешествие по нашему чувственному восприятию: в своём Воображении можно сдвигать угол, чтобы по возможности заметить что-то, что не было видно раньше... затем, нам хочется отметить запах, источаемый этой сценой... потом заметить атмосферу, температуру, текстуры и настроение... а затем почувствовать вкус, который она оставляет у нас во рту, и наконец, буквально начать «звучать»: издавать звук, который связывает нас с ощущаемым переживанием.

Сначала сгодится любой звук (для раскрепощения – ааа, иииеее...ууооуу.. всё что угодно...) – нам хочется побыстрей перейти к настройке звука, который мы слышим из наших уст, под то, что мы испытываем как «вибрацию» внутри себя.  

Нам так хочется оказаться в этой ситуации, что мы «заново пере-живаем её» - мы позволяем этому переживанию вести нас в непрерывном звучании голоса, пытаясь попасть в те тона звука, которые наиболее точно походят, выражают и отражают то, что происходит внутри на эмоциональном уровне.

Язык ДУШИ вращается вокруг наших эмоций и в этих эмоциях: именно эмоции движут нами. «Работа трансформации» происходит с эмоциями. Очевидно, что «душе» становится намного легче от того, что она слышит и слушает себя, когда «другой» выступает свидетелем.

Важность «свидетеля» невозможно переоценить. По-видимому, нам необходимо быть глубоко услышанными во внешнем мире, чтобы мы смогли слышать себя внутри. Со временем и прилагая большие усилия, мы можем начать слушать себя так, что станем «Свидетелем» для себя самого, что по обыкновению влечёт за собой глубокую трансформацию.

Нам надо внимательно подмечать то, что слышится в звуках, которые у нас получается издавать... какие разнообразные ощущения, чувства и эмоции обретают осязаемую форму. Мы хотим стать сопереживающим свидетелем для себя самого.

Помогает и имеет большую ценность, когда есть другие сопереживающие свидетели такому звучанию голоса. Такие свидетели могут дать человеку, издающему этот звук, хорошую «обратную связь», рассказать, что они слышали и заметили в тоне, облекающем в форму внутреннее переживание.

Наработка обширного и очень описательного словарного запаса имеет крайне важное значение для описания качеств, которые мы слышим в звуке голоса. В реальности звук волей неволей пробуждает чувствительность ко всякого рода неожиданным эмоциям; и умение очень конкретно их описать будет настоящим вызовом.

Вызов и «трюк» состоит в искусном умении описать то, что мы замечаем, поскольку такое описание конвертирует это острое восприятие в зеркала для других, чтобы они узнали свою собственную версию того же самого.

Обратную связь дают люди, которые внимают этому звуку, позволяя ему пробудить в них чувствительность к эмоциям, передаваемым этим звуком, и затем эти люди смогут всё это точно описать, а это неоценимо!

И конечно, нам всегда хочется внимательно замечать то, какие изменения происходят в нас самих, когда мы слышим и слушаем «звучание» голоса. Когда мы замечаем, какие изменения происходят в том, как мы «чувствуем» (ощущения и эмоции), «думаем» и «поживаем» после такого опыта. Происходящие трансформации имеют тенденцию быть глубокими и одновременно с этим длительными. 

Осмелюсь назвать эту работу «Шаманской инициацией», потому что она включает и предполагает объединение ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ элементов (как мы переживаем что-либо на личном уровне) и важного ДУХОВНОГО измерения: например, когда устанавливаются динамические отношения с НЕВИДИМЫМ.

Когда этого ждут меньше всего, казалось бы «из ниоткуда», внезапно появляется ключевой, критически важный элемент в нашей жизни, «синхронистичность»... дающая возможность осуществить важное изменение ситуации, сдвиг во взглядах, приглашение заменить «реакцию» на желание занять новую более конгруэнтную «позицию».

Может образоваться констелляция нового «гештальта» - когда критический элемент в системе трансформируется, то он вызывает потребность в совершенно новой организации всех частей, составляющих эту систему в целом. Происходит истинная трансформация.

Важный аспект того, что мы предлагаем, – это НЕ попасться на соблазн так называемого «катарсиса». Со всем должным уважением к необходимости что-то изгнать – это даёт лишь некоторое облегчение, но на самом деле это так называемое облегчение не длится долго, и обычно такой разряд не влечет за собой очень глубокой трансформации.

Вместо этого, в данном случае наша цель состоит в установлении СВЯЗИ с тем, что мы испытываем внутри. Именно эта «связь» оказывается ключом к трансформации. Всё хочет соединиться – «ОТНОШЕНИЯ» - всякий хочет вибрировать на той же самой частоте, как и кто-то отличный от него самого (потерять себя в «другом»).

Затем следует острая необходимость дифференцироваться от этого другого. Это выглядит как закон природы: как только мы испытываем истинную связь, мы также испытываем острую потребность в дифференциации. Как только мы начинаем сливаться с другим, мы внезапно чувствуем острую потребность быть своим собственным индивидуальным я.  

Ясно, что переживание реальной связи с «другим» обеспечивает возможность связи с самим собой и ввергает нас в такую связь. Вопрос кто «Я» такой? принимает другой оборот, когда пробуждается необходимость быть конгруэнтным с тем, что «Я хочу», «Я думаю», «Я чувствую», «Я говорю» и «Я делаю» - при этом есть настоятельная необходимость, чтобы это стало привычкой.

Это способ представить себе, каково это быть зрелым «индивидуумом», который всегда стремится быть честным с самим собой – открытым к «другому» в отношениях, в которых вы не предаете себя. Вопрос что хочет «другой»? так же важен, как и вопрос что «Я» хочу, и так же важен, как и что «мы» хотим. 

Когда это происходит в отношениях, то можно сказать, что их «алхимия» активировалась, и они становятся историей истинного, искреннего и непрерывного «сотворчества».   

Я надеюсь, что вдохновил вас на то, чтобы вы позволили звукам вашего собственного голоса вести вас по пути глубокого самопознания.