Удовольствие в аналитическом обучении.

Gaudeāmus igĭtur,
Juvĕnes dum sumus!

 

                                                       Писаренко Н. А.,

                       юнгианский аналитик, супервизор РОАП

Прилуцкая М.И.,

юнгианский аналитик, супервизор РОАП

 

          Все мы хорошо помним часы (долгие годы!) нашего профессионального пути. Кто может сказать, в какой момент аналитик достигает должного уровня мастерства? Что может служить критерием развития? Однозначно самоуверенная установка в этом отношении у наших студентов часто коррелирует с их академическим успехом, но не всегда говорит о подлинном аналитическом росте.

В процессе становления аналитиком каждому человеку требуется свой подход, свой набор ингредиентов и учебных часов и часов супервизий.

Юнгианский анализ — это сложнейшая научная область, метафорически соединяющая искусство, и врачевание, свободную философскую мысль и дисциплинирующий регламент, науку и творческий процесс. Обучение происходит не только через классические формы передачи знаний и опыта, но и в пространстве дискуссий и супервизий. Супервизия дает аналитику возможность многополярно исследовать внутренний мир пациента, находясь в диалоге с Другим. Это можно видеть не просто как еще одну форму обучения, но и как развивающую и поддерживающую практику, в которой я как супервизанд могу послушать до сих пор мне незнакомые или скрытые от меня голоса, получить поддержку в сомнениях или увидеть происходящее с парадоксальной позиции.

 Хорошая юнгианская школа предполагает, что я могу свободно выразить свое мнение, поговорить о реальной работе «в поле», а не только о том, как должен происходить идеальный аналитический процесс, описанный в книгах. Этот взгляд позволяет студенту (а мы все в любой момент нашей карьеры можем отнести себя к studiosi!) найти опору не только в своих успехах, но и в ошибках и сомнениях. Растущее аналитическое мастерство, как хорошее вино, должно пройти все стадии зрелости, созревания (в том числе, и горечи, терпкости), чтобы получить самый тонкий и богатый вкус. Когда профессионалы учатся аналитическому подходу, важно помнить: это обучение не сможет быть успешным, если оно идет исключительно «от головы». Оно не может сводиться к лекции («как работать с пациентом») или к методике («что необходимо соблюдать»), потому что в этом случае нарушается уникальное поле встречи Двоих в уникальном пространстве для трансформации внешнего и внутреннего Третьего.

В целом, можно сказать, что наше обучение основано не на чистом знании как таковом, а на синергии знания, рефлексии и интуиции, и бессознательное каждого участника взаимно влияет друг на друга. С точки зрения своей глубины, уникальности и философии аналитическая психология привлекает многих, но не многие смогут ее практиковать. Для обучения требуются время, усилия, талант и мастерство. Юнгианский подход активизирует все внутренние процессы. Аналитик — это прежде всего тот, кто смог понять своих внутренних «даймонов», смог заключить с ними альянс и поддерживать его.

Очень большие ожидания и голод по осмысленному знанию заставляют студента-аналитика сразу очень многого ждать от обучения и супервизии. В этом жадном взгляде что-то маленькое, новое, интимное о пациенте (и о себе как аналитике) может показаться неценным и неважным, а дискуссия может пропускаться ради четких ответов на вопросы.

То, как аналитик работает, часто подается с точки зрения успеха и знания (как на экзамене) или с точки зрения трудности/безнадежности пациента. Ценности медленного, терпеливого разбора могут недооцениваться, как неэффективные, не дающие быстрый видимый результат.

Исследование не конкретного случая, а «мелкой», локальной, типичной в работе проблемы (опоздания, переносы, отыгрывания вне сессии и др.) также может быть недооценено. Такое случается, если аналитик боится своей мнимой несостоятельности, боится обсуждения и видит в происходящем больше причин для стыда, чем для любопытства. В то же время «отвязать» проблему от конкретного случая может быть хорошим способом исследовать характерные движения в контрпереносе, а также личные слабые и ресурсные зоны аналитика! Такое обсуждение, при условии безопасной рабочей атмосферы, открытости, крепкого Эго, терпимости к процессу, всегда дает возможность участникам укрепить собственное мастерство, вместо копирования и заимствования.

***

Диалогическое мышление – это способ слышать не единственно верный, но несколько спорящих, сомневающихся, сочувственных или яростных голосов. В этом потоке должно быть место глупости, растерянности, непониманию, отчаянью. Это не самый приятный, и точно не самый нарциссически выигрышный способ размышлять; однако, это единственный способ размышлять по-настоящему.

Нехватка диалога – не только с коллегами, но в первую очередь с самим собой, - приводит аналитика к чрезмерному «цеплянию» за теорию и авторитеты, к необдуманной терапевтической смелости. Дефицит творческого общения и страх не позволяют академическому багажу стать продуктивной базой для профессионального роста.

В своей полной сочувствия к студентам (а также наполненной сарказмом) статье[1] Отто Кернберг анализирует формальные способы обучения как имеющие мощную теневую сторону, которая плохо осознается. Учебный процесс редуцируется до формальных процедур, призванных уменьшить неопределенность и заблокировать новый поиск.

Итак, мы должны сбалансировать свой личный процесс, «ловя свою волну», удерживая как интеллектуальный, так и чувственно-интуитивный аспект обучения. Многие вещи в профессиональном обучении, такие как темп занятий, выбор направлений/тем, паузы, обращение к непрямым источникам (искусство, символический материал, эмоции, впечатления), если они организованы сознательно и гибко, помогают снять избыточное напряжение и опираться больше на понимание процессов, а не на иллюзию контроля.

Как же не блокировать свой личный процесс? Как в него погрузиться? Как настроиться на свою волну в обучении и работе? Поймать свой темп? Как оставить избыточный тонус студента и перейти в пространство творческого плавания, которое не подводит, но построено не на контроле, а на понимании процессов? Как быть верным своему голосу, не «затыкая уши» от супервизоров, клиента и коллег? Вечная позиция студента кастрирует творчество, позиция сомневающегося и принуждаемого кастрирует авторитет, а позиция всемогущего кастрирует реалистичность и рефлексию.

Юнгианская философия ориентирует аналитика на поиск уникальности, - в случае, в клиенте и в себе самом. Такая встреча с Новым может произойти только в зоне неопределенного. Мы должны всегда оставлять возможность сказать о каком-то аналитическом феномене - «Я не знаю», и дальше использовать открывающееся пространство для творчества.

Бескомпромиссная уверенность в знании ограничивает и связь с интуицией, и поисковое внимание, и мышление в целом. Любопытство быстро гаснет без диалога; в аналитическом процессе все внимание отдается формальной стороне (анамнестическим подробностям, сеттингу, формулировкам, времени и последовательности интервенций).  Любопытно было бы поразмышлять, сколько «трудных» клиентов и «безнадежных» случаев на самом деле становятся таковыми вследствие выхолащивания процесса, из-за чего аналитик тонет в напряженной скуке, а пациент охвачен яростью и желанием выбраться из сковывающей атмосферы.

«Похвала глупости»

«Мое божественное присутствие, и только оно одно, веселит богов и  людей», - говорит Глупость в трактате Эразма Роттердамского, - «едва взошла я на кафедру в этом многолюдном собрании, как все лица просияли небывалым, необычайным весельем (…) Подобно  тому как утреннее  солнце,  показывающее земле свой прекрасный золотой лик, или как ранняя весна, веющая приятными зефирами после суровой  зимы, всему сообщают новый цвет и вид и новую юность, так и у вас при  взгляде на  меня совсем иными сделались лица.  В то время, как даже великие риторы лишь при помощи длинной, старательно  обдуманной  речи понуждают вас  стряхнуть  с души тяжелые  заботы,  я  достигла  этого сразу, единым моим появлением».

 

Незнание, не сопровождающееся стыдом, рождает любопытство; последнее, в свою очередь, стимулирует поиск и разностороннюю активность, удовольствие от попыток и радость от найденного решения. Обучение, поощряющее незнание и вопросы, не имеет временных пределов, оно включает активный процесс внутренней рефлексии, широких амплифицирующих размышлений.

 

Ловкий делец, бедняк, Скупой рыцарь.

Слова, обозначающие различные виды дискусии (to argue, argument), происходят от корня arg(uo) – со значением «прояснять, показывать», и таким образом, родственны argentum’у, серебру, ясному, светлому металлу. Светлое знание, хранящееся, как сокровище, у аналитика, должно быть пущено в оборот, чтобы умножаться. Аналитик по отношению к пациенту в кабинете (и к самому себе в процессе обучения и саморефлексии)  – это тот, кто должен «двигать» серебро, разгонять его, давать простор, воздух, а не только пассивно наблюдать и слушать. Он превращает серебро в алхимический Меркурий, живой металл, герметическую ртуть, полную горящей исцеляющей энергией. Эта меркурианская ртуть отражает процессы стадии Рубедо[2], предворяющие восстановление Самости. Напротив, серебро, долгое время хранящееся без дела, чернеет, его Нигредо[3] усиливается.

Оборотистый и ловкий банкир не дает залеживаться своим богатствам; он не довольствуется примитивным обладанием. Знания/аргументы/алхимическое серебро являют свою ценность в движении и росте. Аналитик – не только тот, кто принимает деньги и вступает в финансовые отношения с пациентом[4]. Аналитик еще и влияет на психическую энергию человека, с помощью интерпретирования может освободить либидо, скованное защитами или травматизацией. Какому Банкиру хотел бы уподобиться каждый из нас? Что нам больше по душе - копить и сберегать знания и энергию, или пускать их в оборот? А наши пациенты — какие они Банкиры своим желаниям, инстинктам, потребностям? Насколько живо, подвижно их либидо или его природное движение заблокировано?

Эти рассуждения не связаны напрямую с количеством у человека символического «серебра». Бедняк, жаждущий разбогатеть или раздобыть серебряную монетку, в любом случае может видеть богатство живым и плодотворным источником удовольствия. Истинным антиподом Банкира является Скупой рыцарь. Он копит серебро ради самого процесса накопления, складывая (хороня) его в подземелье. Подобно тому, как чернеет серебро, сам Скупой рыцарь истощается и разрушает возможность получать радость от своего богатства. Накопленные бесплодно лежащие сокровища делают и его бесплодным и бессильным стариком.

Каждый день становиться аналитиком—это значит не просто системно обучаться, это значит что-то творчески в себе переплавить и найти новые, ранее не изведанные точки соприкосновения с собой. Как только скрытая, придержанная энергия идет в оборот, обучение ставится радостным, интересным, оно превосходит логику обязательства и приносит долгожданное обновление и удовольствие.

 Юнгианский философ в своей лаборатории ищет каждый раз уникальный рецепт переплавки замирающего тлеющего пепла, ржавого металла в новое горящее серебро. Этот процесс всегда новый по свой природе, это уникальный поиск и сотворение Самости: «Встреча двух личностей напоминает смешение двух различных химических веществ: если они вообще вступают в соединение, то оба изменяются».[5] 

 

 

 

---

[1] О. Кернберг «Тридцать методов для подавления творческих способностей кандидатов в аналитики.» https://www.maap.pro/biblioteka/stati/kernberg_kak_podavit_tvorcheskie_sposobnosti_kandidatov_v_psihoanalotiki.html

 

[2] Рубедо—(лат. Rubedo)-«краснота», обозначает завершающий этап Великого Делания, завершающегося созданием философского камня. Соединение Луни и Солнца, обретение Солнцем красноты образуют новый сплав, новое качество сознания. Символическим отображением Рубедо чаще всего служат Меркурий, Феникс, Андрогин и др. Личностная трансформация и соединение элементов возвращают человека к его единому центру, обновляя отношения с Самостью. Краснота в этом случае символизирует возвращение и восполнение энергии. 

[3] Нигредо—(лат. Nigredo)—«почернение», изначальный процесс разложения старого и отжившего, происходящий под влиянием процессов Земли. Алхимики считали Нигредо первым этапом трансформации материи и духа, К. Г. Юнг использовал этот термин, чтобы описать символику начальных этапов аналитического лечения. В этот период встреча с Тенью, тяжесть Нигредо, захваченность подземным и отвратительным выступает для человека испытанием прочности. В сновидениях присутствуют символы смерти, распада, апокалипсиса.

[4] Дж. Хенс, Дж. Винер Аналитик в бухгалтерии. Деньги как символ и реальность в анализе.

[5] К. Г. Юнг Проблемы души нашего времени. М., 1994