О книге Дениз Рамос «Душа тела. Юнгианский подход к психосоматике»

Хегай Лев

О книге Дениз Рамос «Душа тела. Юнгианский подход к психосоматике»

 

Рецензия Льва Хегая

 

В 2014 г. Московская Ассоциация Аналитической психологии (www.maap.ru) пригласила на свою XI Международную конференцию известного юнгианского аналитика из Бразилии Дениз Жименес Рамос. Доктор Рамос является лидером Бразильского юнгианского общества и куратором группIAAP в других странах Латинской Америки. Будучи признанным академическим ученым, профессором Университета Сан Пауло, она активно участвует в различных научных психологических мероприятиях, проводимых по всему миру. Безусловно, Дениз Рамос является звездой современного юнгианства, и принимать ее впервые в России является честью для московских психологов.

В 2004 г. она опубликовала книгу «Душа тела. Юнгианский подход к психосоматике», которая сразу привлекла внимание, как уникальная работа, дающая ясное и современное изложение юнгианского подхода к психосоматике. С помощью Юлианы Пучковой книга в 2014 году переведена на русский, и стала доступной российской аудитории. Проанализировав огромный объем психосоматических исследований, теоретических и эмпирических, автор подвела итоги, указала недостатки существующих подходов, оставшиеся непроясненными вопросы, перспективы дальнейших изысканий. Она показала вклад в тему психосоматики К.Г.Юнга и его учеников и предложила свой собственный взгляд на лечение таких пациентов, проиллюстрировав его многочисленными примерами из практики.

Фатальной ошибкой классического психоаналитического подхода мне представляется его неспособность выйти за рамки картезианского дуализма разума и тела. Пытаясь объяснить происхождение психических патологий, ответить на вопрос о причинах нарушений, психоанализ не в состоянии оторваться от эмпирического материального тела и психики в качестве его производного. Например, Фрейд в гипотезе телесных болезней как конверсионных симптомов считает, что телесные проявления содержат память о травматическом событии или внутреннем конфликте. Автор теории специфичности, лежащей в основе психосоматической медицины, Франц Александер верил, что внутренние конфликты доводят некоторые органы до невроза, выраженного в конкретных болезнях. Авторы концепций алекситимии, психосоматоза, прагматического, операционального мышления или опертуарной жизни исследуют предрасположенность к психосоматике у людей с более примитивной ментальной организацией и ищут ответы в ранних отношениях младенца и матери.

В XXI веке продолжать исповедовать декартовские дуалистические схемы XVII века, многократно оспоренные всей последующей историей западной мысли, является трагическим анахронизмом. Проблема фрейдизма в том, что он отказывается покидать территорию материализма, рационализма и линейной причинно-следственной логики, которые совершенно неуместны в исследованиях такого сложного и тонкого предмета как душевная жизнь человека. Фрейдисты, равно как и академические экспериментальные психологи, не понимают, что душа не является набором дискретных функций или производным тела, а самостоятельная реальность с самого начала. Реальность, превосходящая отдельные формы мышления, наше ограниченное рациональное эго и сам дуализм разум-тело. "Какими бы дорогами не шел, не найдешь пределов души, такой глубокий ее Логос (Энергия, Смысл)", - учил Гераклит еще за много веков до н.э.. Насильственное сужение души, сползание в редукционизм, выдаваемый за научность, само и порождает склонность к психосоматике, от которой эти школы собираются лечить.

В XXI веке любому прогрессивному врачу, стороннику системной или комплексной медицины, очевидно, что любая болезнь – это 5 % физиологии и 95 % психологии. Эти 5 % физиологии должны рассматриваться на самых разных уровнях – нейрологическом, эндокринологическом, иммунологическом, гистологическом, генетическом и проч. Современная медицина достаточно оснащена на уровне приборов, чтобы провести необходимые анализы, тесты и выявить картину состояния тела. Однако этот объективированный взгляд снаружи на человека как материальное тело ничего не дает для понимания, почему изнутри субъект понимает свое состояние как болезнь, и чего он на самом деле хочет, обращаясь за помощью. Т.о. ощущаемая субъектом болезнь относится к семантическому телу, т.е. к психологии или душе, а не к материальному телу или медицине. Психосоматической психотерапии надо прекратить претендовать на материальное тело и сферу медицины, которая на сегодняшний день достаточно развита, чтобы не нуждаться в псевдонаучных спекуляциях психологов, и ограничить свои изыскания реальной помощью страдающей душе.

Рамос показывает, что юнговские концепции комплекса, компенсации, тонкого тела, образов как проводников энергии, символов трансцендентной функции, синхронии могут дать адекватную основу для юнгианской психосоматики и холистического подхода к болезням вообще. С позиции постмодернистской философии тело и болезнь являются такими же нарративами как и нарратив Я, нарратив Другого и многочисленные разнородные культурные нарративы. Юнговский акцент на образах, которые охватывают все уровни проявленности, позволяет не понимать нарративы узко, как словесные тексты или вербальные структуры. Юнговское виденье динамического равновесия и диалектического развития дает нам отношение к этим нарративам как потокам и процессам, а не как к сущностям. Т.о. телесная болезнь является выражаемым через тело символом бессознательного процесса. Старое дефектное одностороннее мировоззрение пациента не предоставляет возможности этому новому процессу выразиться иначе как в форме болезни.

Истоки юнговского взгляда можно найти в древних духовных учениях и психоэнергетических практиках. Представления о каналах, меридианах, чакрах, пране или ци, иллюзорном теле были призваны избавить нас от конкретизма в восприятии тела, от склонности видеть болезни как поломки в машине, в мертвом механизме. Название книги Дениз Рамос очень точно передает мысль, что тело наделено душой, т.е. тело и душа – две стороны одной медали. И поэтому болезни тела являются на самом деле процессами в душе тела, в едином континууме, где разреженный дух и плотное тело являются крайними полюсами подобно волне и частице для электрона. В отличие от других школ психологии юнгианский подход учитывает иррациональные, мифологические или метафорические аспекты явлений. И поэтому он более эффективен там, где грубые рациональные методы обнаруживают свою несостоятельность. В XXI веке физики больше не противостоят лирикам. Поэзия и риторика являются таким же равноправным форматом научного знания. Современная наука больше не нацелена на разоблачение истины, скрытой облаками неведенья, она должна изобретать, созидать истину, преображающую мир и человека.

Большинство исследований психосоматики сосредоточились на поиске причин болезней. Каждый автор пытался доказать, что его точка зрения единственно верная. С точки зрения постмодернистской философии все они становились жертвами собственного фаллогоцентризма. В современной медицине все большее признание получает полиэтиологичность (многопричинность) в происхождении болезней. Когда же мы переходим к психосоматическим явлениям, сложность и многофакторность возрастает в разы. Познание причин утоляет жажду ума, который ищет себе применения в выстраивании линейных причинно-следственных цепочек. Но выявление причины ничем не помогает страдающему человеку. Юнгианского психолога больше интересует реальная помощь страдающей душе, и он понимает психотерапию как тонкое искусство, превосходящее любые умствования и псевдо-научные спекуляции. Психосоматическая болезнь является частью общего трансформационного процесса развития, охватывающего всю личность. Не существует болезни отдельно от болеющей личности. Болезнь же личности, любая душевная болезнь – это индикатор напряженного поиска нового смысла, отметина переломной точки развития.

Подойдя к книжной полке, практически в любой работе по психосоматике, рекомендуемой сегодня в качестве учебника для врачей и психологов, мы уловим тон мелкого провинциального гения, кричащего об изобретении велосипеда. Книга же Рамос, в истинно юнгианском духе, сообщает читателю чувство глубокого уважения к душе и ее тайне, творческую позицию не-знания, т.е. незашоренности и открытости бесконечному поиску.

Юнг любил сравнивать творческие силы души, проистекающие из глубин бессознательного, с джином из бутылки. Уничтожить джина или заковать его в кандалы рационального контроля эго невозможно. Человеку приходится расплачиваться за свои неуклюжие попытки сердечными болезнями, артритом, меланомой и прочими болезнями, примеры лечения которых, привела нам Рамос. Нужно наладить с джином контакт, подружиться с ним, научиться сотрудничать. Для освоения этого искусства обращения с силами души иногда приходится работать со снами, иногда с рисунками, иногда с композициями в песочнице. Для исцеления каждого пациента может быть найден свой индивидуальный юнгианский ключ. И книга Рамос служит для нас прекрасным источником вдохновения в нашей работе с психосоматическими пациентами.