ПСИХОТЕРАПЕВТЫ С ПОЛИТИЧЕСКОЙ УСТАНОВКОЙ

Эндрю Самуэлз

Об авторе: Эндрю Самуэлз - профессор Университета Эссекса (Англия), член SAP, один из самых известных в мире юнгианских аналитиков. Автор книг "Юнг и постъюнгианцы" (1985), "Множественная психика" (1989), "Политическая психика" (1993) и других. Занимается активной общественной деятельностью, выступает на ВВС.

  Способна ли психотерапия на что-то большее, чем облегчение или понимание личных и эмоциональных страданий? Две новые организации, "Противоядие" и "Психотерапевты и консультанты за общественную ответственность", изучают этот вопрос.

   "Противоядие" - совет экспертов, который хотя и не предлагает психотерапию каждому, использует ее перспективы и идеи, чтобы заниматься социальными вопросами и исследовать возможности трансформации самого политического процесса. "Противоядие" - рабочее партнерство психотерапевтов и людей из других сфер, таких как социальная политика, образование, СМИ, окружающая среда.

   Наш внутренний мир и наша частная жизнь шатаются от ударов политических решений, на них влияет существующая политическая культура. Поэтому "Противоядие" предлагает, чтобы в политические комитеты и комиссии входили терапевты, в качестве экспертов.

   Мы также выдвигаем целую новую установку, основанную на том, что мы понимаем под словом "гражданин". Внутри каждого живет кто-то вроде политика. Борьба идет за то, чтобы развить его или ее политическое самосознание, сдвинуть от занятости вопросами личного роста к чувству общественной ответственности, развить свободу вовлекаться творчески и эффективно в политику, не теряя чувства самоуважения, и за то, чтобы понять, как на наши политические установки и пристрастия повлияла семья, принадлежность к мужскому или женскому роду, сексуальная ориентация, этнические и социально-экономические факторы. Многие люди, ведущие внутреннюю работу над собой, уходят от политики, потому что она "грязная", а многие активисты в корне пресекают свое воображение, обливая презрением вглядывание внутрь себя. Пора что-то делать с этим глупым и расточительным расколом внутреннее/внешнее. Например, в "политической клинике" Нью-Йорка, после волнений в Лос-Анджелесе, я попросил участников вспомнить и записать свои чувства, фантазии, сновидения и даже физическую реакцию на волнения. Даже то, что они просто сделали это, во вмещающих рамках, имело эффект катарсиса. Люди говорили, что они часто реагировали телесным или иным, очень личным образом, на политические события. Например, люди чувствовали странную боль в специфических частях тела, или страдали от таких общих симптомов, как тошнота или головокружение, или обнаруживали, что загадочным образом засыпают. Но они боялись, что их реакцию не воспримут всерьез, в обыденном политическом дикурсе, который не склонен считать такие явления значительными. Их концепция политики соответствовала тому, как наши лидеры хотели бы, чтобы мы определяли политику - словно это, в идеале, нечто происходящее объективно, на эмпирическом уровне, на уровне разума и здравого смысла.

   От терапевтов ожидают таких коллективных взглядов и предложений по социальным вопросам, которые включали бы личные отношения. СМИ регулярно проводят дискуссии о том, могут ли мужчины нянчить детей, и как мужчина может стать такой фигурой, и в какой степени возможны позитивные политические альянсы между женщинами и мужчинами. Не нужно недооценивать и ту роль, которую психотерапия сыграла в достижении геями и лесбиянками гражданских прав. До недавних пор психоанализ и психотерапия поддерживали те взгляды, которые помещали их в сердце институционализованной гомофобии, но это изменилось, и, лишенная такой авторитетной поддержки, дискриминация лесбиянок и геев уже не так возможна.

   Но есть еще некоторые трудные сферы политики, которые, как ни удивительно, все больше рассматриваются с психотерапевтической точки зрения. Многие люди верят в sustainable economic development [устойчивое экономическое развитие?], но говорят, что этого не может быть без того, чтобы огромное число людей оставило многие черты своей комфортабельной жизни. Чтобы этого достичь, как правильно сказано, требуются громадные ценностные изменения. Что же могло бы повлечь это изменение ценностей, или поставить ему пределы, если не человеческая психология и человеческая природа?

   Терапевты должны попытаться высказать сбалансированный взгляд на человеческую природу, который, не отрицая жадность и состязательность, также авторитетно говорил бы о благожелательности, альтруизме и нашем желании сделать так, чтобы что-то происходило на основе нашей потребности в соотнесенности с другими. Возможно, терапевты могли бы объединить силы с феминистами и марксистами, чтобы вглядеться в психологические факторы, которые делают возможными и эффективными коллективные действия и взаимную поддержку.

   Один исследовательский проект, проводимый "Противоядием", изучает, что люди чувствуют по поводу денег. Мы используем эту скользкую тему для исследования психологических факторов экономической активности и экономической политики. Для этого мы должны были установить агентурные рабочие связи в "новой экономике", в области поддерживаемого развития, налогообложения потребления, списания долгов и безвалютных экспериментов.

   Открытия "Противоядия" заинтересуют всякого, стремящегося к перераспределению богатств. Наряду с примерами экономической щедрости (готовность платить большие налоги в утвержденных случаях) существует большая доля экономического садизма. Когда людей просили фантазировать о лотерейном выигрыше, то у многих возникали образы, от которых они сами были в шоке - образы жестокости и эксплуатации. Часто это были люди, которые не считали себя материалистами и были преданы идее социальной справедливости.

   Например, один профессор философии фантазировал о том, чтобы огородить лыжный спуск в Гаштааде для себя одного. Это не казалось таким уж ужасным, пока он неожиданно не выпалил с большой силой, что нанял бы SAS [Особая Воздушная Служба], чтобы стрелять в каждого, кто подойдет ближе, чем на милю. Тут он расплакался, испугавшись сказанного.

   Как психотерапевт, я думаю, что это происходит с людьми от жизни в нашем обществе, даже с теми, кто рискует восставать против его худших эксцессов. Существование глубокой "любовной" привязанности к экономическому неравенству и другим видам неравенства - совсем не то, в чем левые психологически заинтересованы. "Противоядие" выдвигает предположение, как это можно уладить.

   Такие фразы, как "эмоциональное развитие" или "эмоциональная грамотность", содержат в себе призывы к росту самопознания. Но эти слова адресованы шире, чем только к частной стороне жизни - отношениям, чувствам, депрессии. Современное общество ввергает нас в состояние неуверенности, в котором мы часто просто теряем связь с тем, что мы на самом деле чувствуем, и соскальзываем в состояние отчаяния и беспомощности. Разве нельзя расширить идею эмоциональной грамотности на общественную сферу, так чтобы мы могли подумать о гражданах, которые, как давно настаивает феминизм, хотят говорить о политике и действовать политически когерентным образом, основанным на хорошей информированности, - и с чувством? Наиболее эффективные политические лидеры и комментаторы уже ощутили, что в конце века в Британии политика стала формой самовыражения. То, что начиналось как феминистский или академический инсайт, постепенно стало принято гораздо шире. Но для многих людей, как выдающихся, так и заурядных обывателей, любые формы политики просто несовместимы с тем человеком, которым они хотят быть. Если "Противоядие" сможет убедить разочарованную молодежь, что они могут этим заниматься, не потеряв самоуважения, тогда тон и характер политического процесса могут начать меняться.

   В том, что касается собственно лидерства, нужно спросить, адекватны ли текущие героические и родительские модели тому времени, в котором мы живем. Есть психологическая динамика, стоящая за критикой стиля руководства Тони Блэра и его круга. Сколько иронии было бы в том, если бы Новый Труд пустило ко дну его приверженность вышедшему из моды подходу к руководству.

   Иерархическая модель руководства - односторонняя и патриархальная и попусту растрачивает имагинальную политическую энергию. Так что мы заканчиваем деморализованным народом и алчущей власти элитой. Альтернативные идеи руководства обозначены как "женские" или "материнские" или "коллаборативные", и такие идеи уже нашли себе дорогу в неподатливую теорию консультативного менеджмента. Хотя слова и их употребление оставляют желать лучшего, изменение отношений между политиками, которые ведут, и гражданами, которых ведут, находится в любой содержательной современной повестке дня.

   "Психотерапевты и консультанты за общественную ответственность", самая крупная уже психотерапевтическая организация страны, очень отличается от "Противоядия". Психотерапия в нашей стране организована во многом неправильно, и мы уже стоим перед проблемой доверия, но само существование ПКОО уже имеет большое значение.

   Члены ПКОО все согласны в том, что неправильно анализировать общество непосредственно - например, редуцировать сложные вопросы, такие как преступность, до психологии. Но то, что нам известно из клинической практики, часто весьма интересует политических мыслителей и социальных критиков. ПКОО учредило учебные группы и группы политических кампаний и активно в таких областях, как образование, преступность, этнические вопросы, и работает с беженцами и жертвами пыток.

   Что же мы выяснили из терапевтической практики? Я провел международный опрос 2000 терапевтов, и большая часть сообщила, что их клиенты, и из общественных клиник и из частной практики, часто выносят на сессию политические и социальные вопросы.

   Наиболее распространенные социально-политические темы - это гендерные вопросы у женщин, затем идет экономика, насилие в обществе, национальная политика, гендерные вопросы у мужчин, расовые этнические вопросы, и международная политика. Между странами была значительная разница, создавая ощущение того, что занимает национальные псюхе.

   Возможно, самый горький вклад, который может внести в политику психотерапевтическая точка зрения, это поставить перед лицом неизбежности разочарований. По мере приближения выборов сторонникам обеих главных партий, по разным причинам, приходится думать о своем чувстве разочарования. Тем не менее, одна из ценностей психотерапии, проистекающая из борьбы, переживаемой в самой терапии, состоит в том, что возможно собраться с силами, чтобы прорваться сквозь отчаяние и продолжать борьбу.

Материалы семинара Э. Самуэлза в Санкт-Петербурге, февраль 2000г.
© перевод с англ. Е. Васильевой (Замфир)