Глубинная психология о проблеме зла

Вавилова Елена Юрьевна

Традиционным для европейской культуры стало положение о развитии самосознания человека на основе углубления познаний о добре и зле, их диалектике, взаимопереходе, взаимном потенциальном влиянии. Проблема взаимосвязанности противоположных, позитивных и негативных, проявлений психики человека получила своеобразную интерпретацию в трудах представителей глубинной психологии. Положение основателя психоанализа Зигмунда Фрейда о присутствии в психике человека двух полярных энергий: эроса (стремлений к удовольствию, жизни) и танатоса (влечения к смерти), создающих динамику внутренней жизни индивида, было переосмыслено Карлом Густавом Юнгом и другими известными представителями глубинной психологии.

В общем плане психика человека представляется З. Фрейду расщепленной на две противостоящие друг другу сферы – сознательного и бессознательного. Главная энергия, лежащая в основе психики – либидо – энергия стремления к наслаждению. В возрасте 3-5 лет каждый человек переживает серьезный кризис. Энергия либидо в этом возрасте проявляется в неосознанном сексуальном влечения сына к матери (комплекс Эдипа), или дочери к отцу (комплекс Электры). Стремление к инцесту преодолевается культурой, введением первичного запрета на сексуальные отношения между родителями и детьми, и дальнейшим расширением половой морали. Поэтому культура изначально враждебна индивиду, но без нее не было бы общества. Так в творчестве ученого появляется оппозиция, которая может быть оценена в понятиях блага и зла: бессознательному стремлению к сексуальному удовольствию противостоят тяготы реальности как ограничение, как зло. Данный конфликт может быть преодолен человеком в любом возрасте путем сублимации энергии либидо – переводом ее в культурно приемлемое творчество.

Расшифровка символического языка бессознательного, толкование сновидений – все это привело ученого к признанию злого начала и в самом человеке, выраженного в природной, стихийной агрессивности. Но, поскольку человеческое бытие многомерно, деструктивность бессознательного контролируется сознанием и культурой. Согласно учению З. Фрейда конфликт между нравственностью, основой культуры (Сверх-Я), и бессознательными влечениями (Оно) приводит к психопаталогиям, проявляющимися в диапазоне от неврозов до преступлений.

Рассуждая о человеческой жизни как взаимосвязи положительного и отрицательного вообще, З. Фрейд писал: «Происхождение чувства вины психоаналитик представляет себе иначе, чем психолог, но и ему не так легко отдать в этом отчет. Человек чувствует себя виновным, когда делает что-либо, признаваемое злом. После некоторого колебания к этому может быть добавлено: виновным может считать себя и человек, который не сделал ничего плохого, но обнаружил у себя это намерение. Оба случая предполагают, что зло уже заранее признается предосудительным и долженствующим быть неосуществленным. Как человек приходит к такому решению? Следует сразу же отклонить первоначальную, так сказать, прирожденную способность отличать зло от добра. Зло очень часто совсем не является для «Я» вредным или опасным, наоборот, иногда также и чем-то желательным, доставляющим удовольствие. В этом проявляет себя, следовательно, стороннее влияние; оно определяет, что следует называть добром, и что – злом. Ввиду того, что собственное чувство не повело бы человека по этому пути, у него должно быть соображение, по которому он под это чужое влияние подпадает. Его легко обнаружить в беспомощности человека и в его зависимости от других; его можно лучше всего обозначить как страх перед утратой любви. Если человек теряет любовь того, от кого он зависит, он теряет и его защиту от многих опасностей, а главное, подвергается риску, что этот превосходящий его проявит свое превосходство в форме наказания. Зло, следовательно, первоначально есть то, что грозит нам утратой любви; из опасения такой потери мы должны его избегать. При этом не имеет большого значения, совершили ли мы это зло или только собирались его совершить; в обоих случаях грозит опасность, что авторитетная инстанция это вскроет и будет вести себя в обоих случаях одинаково»1.

Как демонстрирует приведенный отрывок, основатель психоанализа склоняется к трактовке сущности  добра и зла в русле воззрений Августина Аврелия – зло есть умаление добра и любви. В трактовке психоанализа зло – это осознаваемая индивидом утрата положительного смысла, которая приводит к ощущению ущемленности самоценности, чувству стыда. Намерения и поступки оцениваются с позиций общечеловеческих духовных ценностей, сосредоточенных в «Сверх-Я» (для ребенка или невротика «Сверх-Я» воплощают родительские фигуры). В качестве абсолютного культурного авторитета «Сверх-Я» представлено образом Бога; а в образе дьявола сосредоточены те элементы психической жизни, которые в наибольшей степени противостоят сознательной воле человека.

Но внутренний мир человека – это не только хаос бессознательных разрушительных, аморальных желаний. «Мы подчеркиваем все злое в человеке только потому, – писал Фрейд, – что другие это отрицают, – благодаря чему душевная жизнь человека хотя и не становиться лучше, но зато делается понятной. Если мы откажемся от односторонней этической оценки, то, несомненно, сможем определить форму взаимоотношений доброго и злого начала в человеческой природе»2. Рассуждения о сущности положительного и отрицательного для биологического организма вообще привели З. Фрейда к выводу о равноправном существовании в бессознательном двух энергий – названных им эрос и танатос (влечение к смерти).  

Эрос – инстинкт жизни, стремление к сохранению жизненной субстанции, в формах самосохранения индивида, сексуальности, желания  продолжения рода. Его сублимированное действие выражается в радости общения и созидания. Танатос выражается в тяготении к первоначальному неорганическому состоянию и врожденной агрессивности. В человеческом обществе он проявляется как стремление к самоуничтожению и насилию,  порождает войны и конфликты. Эрос и танатос могут причудливо дополнять друг друга. Садизм и мазохизм З. Фрейд определяет как сплав сексуального влечения и агрессивности, направленной на другое живое существо (садизм) или на самого себя (мазохизм). Вся жизнь является борьбой и компромиссами между эросом и танатосом, физиологически эти принципы выражаются как сочетание возникновения и распада клеток в живом организме.

Эрос и танатос – так же метапсихологические принципы, которые выражаются в культуре как антагонизм любви и ненависти или добра и зла, преобладании одной из тенденций в характере и поведении человека. «…Есть два различных по сути вида влечения: сексуальные влечения, понимаемые в широком смысле, эрос, если вы предпочитаете это название, и агрессивные влечения, цель которых – разрушение. В таком виде вы вряд ли сочтете это за новость, это покажется вам попыткой теоретически облагородить банальную противоположность любви и ненависти, которая, возможно, совпадает с аналогичной полярностью притяжения – отталкивания, которую физики предполагают существующей в неорганическом мире»3 . Развертывание бессознательного начала в психике человека сопровождается не только высвобождением низших влечений, но и побуждениями к действиям по созданию духовных ценностей, стремлением к общечеловеческой солидарности. «Добавим, что этот процесс служит эросу, стремящемуся объединить сначала отдельных людей, затем семьи, затем племена, народы, нации в одно большое целое – человечество. Человеческие массы должны быть либидозно связаны; одна необходимость, одни преимущества объединения в труде не могли бы их удержать вместе.  Но этим предначертаниям культуры противодействует прирожденный первичный позыв человеческой агрессивности, враждебности каждого ко всем и всех к одному. Этот обнаруженный нами, наряду с эросом,  инстинкт агрессии является притом и главным представителем первичного позыва смерти, разделяющего с эросом господство над миром. И теперь, мне кажется, смысл развития культуры перестал быть для нас неясным. Оно должно показать нам борьбу между эросом и смертью, между инстинктом жизни и инстинктом разрушения, как она протекает в человеческой среде. Эта борьба составляет существенное содержание жизни вообще, и поэтому развитие культуры можно было бы просто назвать борьбой человечества за существование»4 .

З. Фрейд не мог указать реальность, соответствующую новому метапсихологическому термину – танатос, «инстинкт смерти». Ведь в нем субстантивируется некоторое «не», отсутствие чего-то: смерть как отсутствие жизни, метафизическое противостояние бытия и ничто. Влечение к небытию вообще и желание регресса к предыдущему, более низкому состоянию, предполагают различный анализ моделируемой ситуации. При противопоставлении «жизнь органическая –  неорганическое существование» мы получаем естественный процесс превращения одной формы материи в другую путем разрушения5 . Исследуя дилемму «жизнь органическая сложная – жизнь органическая примитивная» З. Фрейд наделяет танатос и положительным значением – это консервативный, охранительный инстинкт, проявляющийся в неблагоприятных для существования организмов условиях таким образом, чтобы ценой упрощения структуры сохранить саму биологическую жизнь для дальнейших вариантов развития. 

Как компоненты метапсихической структуры, присущей человечеству вообще, эрос и танатос – вечны. Поэтому их проявления, называемые добром и злом, сталкиваются друг с другом на протяжении всей истории человечества, но явное преимущество какой-либо одной силы выявить невозможно. Конфликт во внутренней, душевной жизни личности предстает как противоречие между сознанием, перенявшем ограничивающие установки культуры, и бессознательным. Но только неосознанные влечения ужасны, понятое психическое явление теряет роль «злого рока», сопротивление которому бесполезно.  Психотерапевтические процедуры и предполагают познание процессов, происходящих в бессознательном индивида. Выйдя на свет разума, они потеряют свою демоническую силу. Иначе говоря, лозунгом  З. Фрейда являлось:  «Там, где было Оно, должно стать Я»6 . В таком случае признак здоровой психики – наличие подвижной целостности личности, эффективно использующей энергии бессознательного, так как только «Я» может транслировать психические энергии на объект. 

Как отмечают критики психоанализа, в концепции есть существенные упущения, которые отразились и на понимании блага и зла:

• поскольку в область бессознательного вытесняются индивидуальные, уникальные для каждого индивида мысли и образы, то эрос и танатос предстают в психике каждого человека по-своему, имеют уникальную персонификацию. Данное положение показывает, что психоанализ имеет дело с субъективной реальностью, не всегда истинной, поэтому не имеет права на объективные научные выводы (данное затруднение по-своему попытался устранить К-Г. Юнг теорией архетипов);
• добро и зло никак не соотносятся с объективными социально-экономическими процессами, происходящими в обществе;
• критерием оценки любого явления выступает биологическая жизнь, основанная на инстинктах7 . Отсюда важнейшие ценностно-целевые установки человека объясняются, исходя из преобладания в его бессознательном эроса или танатоса8 .      

Итак, в классическом психоанализе З. Фрейда конфликт между добром и злом предстает в трех различных вариантах:

• бессознательному стремлению к максимальному сексуальному наслаждению противостоит реальность как объективное ограничение;
• это противоречие между влечениями бессознательного и сознанием, усвоившем репрессивные указания культуры. В таком случае сознание вынуждено либо вытеснять и подавлять архаичные порывы, либо сублимировать их;
• как борьба между базовыми принципами в самом бессознательном, между «волей к жизни» – эросом и «влечением к смерти» – танатосом.

Согласно З. Фрейду, в область бессознательного вытесняются индивидуальные, уникальные для каждого индивида мысли и образы, то есть эрос и танатос предстают в психике каждого индивида по-своему, имеют уникальную персонификацию. К.Г. Юнг же считал область бессознательного любого человека насыщенной формами и образами, которые не приобретены индивидуально, но являются даром далеких предков, коллективной прото-психикой. Таким образом, существует область коллективного бессознательного, она едина для всего человечества, и наполнена рядом основополагающих образов. Они носят название архетипы  (от «архаические типы») или доминанты («доминирующие»). К.Г. Юнг вводит второй слой бессознательного, и структура бессознательногоприобретает следующий вид: более глубокий слой составляет коллективное бессознательное (объективно-психологическое), более поверхностный – субъективно-бессознательное (субъективно-психологическое).

Архетипы – изначальные образы, наиболее древние и наиболее всеобщие формы представлений человечества о мире, отражение постоянно повторяющегося опыта человечества. Это врожденные психические структуры, перво-образы, составляющие содержание коллективного бессознательного и лежащие в основе общечеловеческой символики сновидений, мифов, сказок, других созданий художественной фантазии. Воспроизводит же эти образы культура, начиная от первых мифов, до сегодняшних образов массового искусства.

Все архетипы принято делить на две группы: неперсонифицированные (эфир – любая перво-субстанция: огонь у Гераклита, вода, пустота, «нечто единое»; энергия, жизненная сила – прана, мана) и персонифицированные. К этой группе относятся: самость (центральный архетип, отражающий самосознание личности, своеобразное ядро психики, вокруг которого группируются энергии сознательного и бессознательного), персона (своеобразная маска, которую надевает личность в ответ на требования социального окружения, публичное лицо), анима (образ, представляющий женские качества в мужской психике), анимус (образ, представляющий мужские качества в женской психике), тень (скрытые дурные качества индивида, сосредоточие агрессивных и антисоциальных стремлений); младенец (персонификация потенциала личности), мудрец (отображение духовной силы, целостности личности), колдун (персонификация выбора и знания). Напомним, что количество и названия архетипов отличаются у разных исследователей.

Все архетипы взаимосвязаны, так как отражают первоначальную целостность человеческой прото-психики, нерасчлененность на сознание и бессознательное, исходное состояние, которое отражено в символическом образе дракона-уробороса, вечного змея, кусающего свой хвост. Становление собственно сознания человека, обретения им самости (центроверсии), начинается с выделения в уроборосе образов прародителей мира – вначале матери, затем отца (фрагментации изначального архетипа)9 . Оба архетипа имеют двойственную природу, одновременно благожелательную и ужасную для человека10 . Так, архетип матери сочетает в себе две ипостаси: ужасная мать и великая мать. Последняя приносит помощь, жизненные силы, благожелательность и интуицию. Вместе же они отражают цикличность природных процессов, жизнь-смерть-жизнь11 . Сочетание благожелательного и вредоносного аспектов – это отражение изначальной двойственности всех архетипов (как последствие исходной синкретичности психики, слитности сознания и бессознательного).

Личность предполагает самосознание, которое действенно выявляется. Миф переводит архетипы из бессознательного в сознание, дает возможность завладеть присущей им энергетикой, силой, качествами, сделать частью личности. Первоначально миф, или позже сказка, развернутые как внутренняя жизнь индивида, дают картину становления и раскрытия личности, процесс становления ее самосознания.

Архетип первоначального отца, прародителя мироздания представлен в образах мудрого старца и колдуна, которые всегда появляются в мифологическом, эпическом повествовании о приключениях героя. Отголоски изначального единства образов мудрого старца и колдуна, то есть произошедшего процесса фрагментации архетипа, иллюстрируют отношения Бога и Мефистофеля в поэме И. Гете «Фауст». В ней же между Богом и духом отрицания просматривается неожиданная взаимная симпатия, сотрудничество (как и между Яхве и Сатаной в Библейской Книге Иова), хотя и Мефистофель, и Сатана враждебны настроены по отношению к главным героям, несут испытания в их жизнь.

Старец – персонификация творческой стороны личности, духовной целостности, мудрости, добра. Он пробуждает в герое желание свершить, веру в себя и свои силы, в сказках он – наставник главного героя. Архетип проявляется в образах мага, врача, священника, учителя, деда или какой-нибудь другой личности, обладающей авторитетом. Архетип колдуна (или колдовского демона)– один из наиболее древних образов, отличен от архетипа тени тем, что может равно нести и добро, и зло. Сам К.Г. Юнг пишет: «Порой ее (фигуру демона – Е.В.) можно лишь с большим трудом или почти нельзя отличить от тени; но чем больше преобладает магическая черта, тем скорей она может быть отделена от тени, что немаловажно постольку, поскольку она может иметь также и позитивный аспект мудрого старого человека»12 . В мифах и сказках колдун может как помогать, так и вредить герою, предоставляя или отнимая у него волшебные артефакты или наделяя сокровенным знанием. Двойственный образ колдуна является персонификацией изначального человеческого стремления к познанию окружающего мира, но до того момента, пока не произошла рефлексия самосознания к добру или злу. Часто в образе колдуна является нам главный скептик и критик, желающий подвергнуть героя испытаниям. Например, в русских сказках Баба Яга традиционно обещает Ивана-царевича сварить и съесть, но потом, удостоверившись в непреклонном желании героя довести свою миссию до конца, становится его помощницей и советчицей. Поэтому сила знания, представленная народной фантазией как волшебные предметы, не может использоваться до того момента, пока герой не осознает и утвердит свои благие цели.

В структуре мифа о герое (героине), или мономифе, современные исследователи обычно выделяют три стадии: исход – инициация – возвращение (приглашение к путешествию, вызов – различные приключения, борьба с противником – победа – обретение пленницы (анимы) или пленника (анимуса) и сокровища – возвращение в качестве правящих супругов), которая передает, посредством образов, картину становления полноценной психической жизни человека. Обретение анимы или анимуса обозначает  восстановление целостности собственной  личности, освобождение личности от власти бессознательного, способность к контролю над собой, завладение собственными сексуальными стремлениями. Центральным же элементом стадии инициации является битва с тенью-злом, которая может состояться многообразно, в зависимости от преобладающего на данный момент содержания архетипа в индивидуальной психике.

Согласно К-Г. Юнгу, архетип тени питает неполноценность человеческой психики, которая должна быть преодолена: в форме образа явлена как проблема для личного бессознательного (например, в сновидениях), в форме проекции негативных черт – проблема личного и коллективного бессознательного. Проекция тени возникает в том случае, если она не была интегрирована, а в психике неизменными сохранились негативные ощущения и чувства, которые не могли быть ассимилированы незрелой психикой ребенка (или неподготовленной психикой взрослого)13 . Для каждого человека тень – скрытый аспект самосознания, игнорируемый эго/персоной14 ; но отражающий актуальную задачу для дальнейшего развития.

Выделяются два уровня в исследовании архетипа тени:

• субъективный, выраженный в индивидуальном бессознательном и имеющий истоки в содержаниях, не интегрированных в психику, а в ряде случаев в личной травме;
• объективный, сохраняемый в коллективном бессознательном. Коллективная тень синтезируется на основе негативного общечеловеческого опыта. Можно выделить тень крупных социальных общностей (обобщенный негативный национальный, религиозный опыт) и общечеловеческую тень.

Однако архетип тени является необходимым этапом в развитии личной истории, его преодоление открывает доступ к энергиям коллективного бессознательного. Предполагается, что архетип тени как задача для дальнейшего развития проявляется в жизни человека многократно. Неприемлемое содержание, содержащееся в архетипе тени, преодолевается в соответствии с возрастными задачами и общим направлением индивидуации. Сам процесс проходит в соответствии с диалектической триадой: тезис (содержания архетипа эго/персоны) – антитезис (содержания архетипа тени, исключенные из эго/персоны) – синтез (обретение нового, прогрессивного уровня  взаимодействия сознания – бессознательного).

Архетип тени может являться перед сознанием в различных видах: антропоморфном или зооморфном, мужском или женском, единичном или множественном. В настоящее время, в связи с распространением техники, архетип тени может проявляться и как всплески технофобии, и как представления об опасном небиологическом  организме (роботе, инопланетянине, киборге).

Пристальный взгляд на культурное наследие показывает, что выделяются несколько архетипических сценариев, связанных с преодолением тени. Для архаичной культуры типичен сюжет борьбы с зооморфной тенью – битва героя с чудовищем, в образе которого нашли отражение первичные силы коллективного бессознательного (чаще всего этот сюжет интерпретируется как отделение от родовой, материнской общности и переход в мир культуры). В личной истории – отделение от родительской семьи или от матери, начало индивидуального существования.  

Распространен и другой вариант «битвы с тенью», представленной в антропоморфном облике. Часто этот антропоморфный противник обладает всеми качествами характера героя, но с «обратным знаком», его воля обратила те же самые задатки не во благо (борьба за справедливость – неотъемлемая черта героя), а во зло (коварный тиран – типичный антипод героя). Этого злобного двойника может победить только сам герой, только он в состоянии преодолеть темную сторону своей же личности. В личной истории – обретение человеком места в социуме, признание и преодоление разрушительных импульсов в себе, обретение самоконтроля и ответственности.

В первом случае герой борется за выделение из естественного мира, это так называемый «культурный герой», передающий людям право на самостоятельное, вне-природное творчество. Во втором случае мы видим «эпического героя», который завоевывает себе место в уже упорядоченном мире культуры, отстаивая свое достоинство как честь корпорации. Совпадение духовных ценностей, идеалов личности и общества придает герою небывалую силу, с помощью которой он и побеждает тень. Но далее мы встречаем сюжеты, в которых герой сражается за достоинство всего человечества. Как правило, это борьба с искушением всемогуществом, бессмертием, вечной молодостью или вечной жизнью. Чтобы преодолеть козни зла, герою нужно помнить, что если мир или что-либо в нем перестают меняться, трансформироваться, то подвергаются распаду и погибают. Такая «прижизненная смерть» для человека выражается в духовном бесплодии, отсутствии воображения; это, в конечном счете, и есть самое страшное проклятие для человека. Преступление против процессов развития, являющихся сущностной характеристикой жизни, есть преступление против самого себя15 . Переход от понимания жизни как череды фактов к принятию ее как процесса с многообразными взаимосвязями; принятие смерти как события, которое выявляет смысл человеческой жизни, а не отрицает его; признание своего существования в череде поколений; отказ от притязаний на абсолютное знание – герой, прошедший эти испытания, становится духовным лидером эпохи.

Этот качественно новый синтез психических сил отражен в символах, компонентами которых являются: совершенная форма, равновесие, гармония, прочность. Таково истинное значение мандалы, бриллианта, симметричного цветка16 . Стабильность и позитивность индивидуальности означают силу и целостность, моральную чистоту разума, его отказ деструктивным тенденциями, ведущим к саморазрушению. Превосходящая сила коллективного бессознательного задействована как спонтанно-творческий элемент психики. Определенность сознания и способность к творчеству больше не являются двумя конфликтующими системами, отколовшимися друг от друга, а достигают диалектического синтеза в новом состоянии целостности психики. Сформирован вектор развития самосознания человека, в аналитической психологии сформулированный как «от эго – к самости».

И только эти победы, овладение и трансформация негативного аспекта личного и коллективного бессознательного, позволяют психике человека выйти на новый, более гармоничный и плодотворный уровень развития. Осознание тени необходимо личности для понимания собственного несовершенства, ведь часто тень являет собой сплав характеристик и психических потенций, о которых человек не имеет никакого связного представления. В результате того, что тень содержит неприятные, неприличные качества личности, данное содержание не допускается непосредственно в сознание, а поступает в него опосредованно – с помощью сновидений. Из-за неспособности человека признать существование тени в собственной психической структуре могут возникнуть проблемы в общении. Процесс же осознания архетипа тени – трудный и постепенный, но он является необходимым условием самопознания личности. 

Один из вариантов описания архетипа тени приводит сам К-Г. Юнг. Это образ трикстера, почерпнутый из мифологии американских индейцев. Трикстер – это коллективный образ тени, совокупность всех низших, животных черт характера в людях. В этом виде он представляет собой исчезающий уровень сознания, у которого все меньше сил для того, чтобы утвердить себя. Однако в форме частично ассимилированного коллективного бессознательного трикстер может представляться спутником главного героя, его «младшим товарищем». Здесь он проявляет качества характера, противоречащие принципам поведения героя, такие как хитрость, нерешительность, жадность, которые приводят к возникновению нелепых ситуаций. Целью существования образа трикстера в культуре становится внесение в сознание антидогматических идей, создание диалектики в отношении к ним. Именно трикстер в повествованиях о герое создает юмористический контекст, частично отрицающий героический пафос. Как часть ассимилированного архетипа тени трикстер олицетворяет внутреннее самоотрицание, самокритику, присущую каждому развитому сознанию. Поэтому образ трикстера – успешный опыт удержать образ тени в сознании и подвергнуть его сознательной критике, так как в бессознательном никакой коррекции не происходит17 . Оба аспекта архетипа тени, коллективный и индивидуальный,  взаимосвязаны,  так как индивидуальная тень всегда присутствует в качестве компонента личности, из нее может непрерывно создаваться коллективный образ18 . И наоборот, если человек удачно изжил личную тень, на ее место могут устремиться энергии коллективной тени. Индивидуальная тень состоит из вытесненных в бессознательное переживаний отдельного индивида, коллективная тень может принимать форму «образа врага» больших социальных групп или народов, на основании коллективных представлений синтезируется и постоянно воспроизводится архетип тени, всеобщий элемент коллективного бессознательного.

Коллективная тень, как правило, содержит два компонента: ненависть и отвержение. Ненависть выражается в признании правомерности, оправданности насилия по отношению к определенным социальным группам (по национальному, религиозному, экономическому признаку). Она распространяется на тех, кто признается социально опасным, активно-противоречащим генеральной линии развития сообщества (например, террористы). Отвержению и исключению из жизни социума подвергаются люди, большинством признающиеся неполноценными, пассивно-бесполезными для социального прогресса (например, душевнобольные). Проекция тени может осуществляться спонтанно,  а  может идеологически синтезироваться. Например, в социалистической пропаганде носителями  коллективной тени выступали: «буржуи», «вредители», «шпионы». Коллективная тень может проецироваться на те социальные группы, которые не соответствуют преобладающей тенденции в развитии социальной общности в конкретный исторический момент (сейчас это террористы, активно отрицающие идею толерантности). Преодоление общечеловеческого содержания в архетипе тени вызывает большой вопрос, так как сознание отдельного человека ничтожно слабо по сравнению с возможной силой общечеловеческого бессознательного.

Э. Самуэлс  указывает, что даже преодоление индивидуальной тени никогда не может быть окончательно завершено, в силу синкретичности бессознательного19 .

Отметим, что К-Г. Юнг различает процессы подавления и вытеснения в психической жизни индивида. Подавлением он называет здоровый процесс, в ходе которого человек отличает деструктивные и антисоциальные намерения и решает не осуществлять их. Вытеснение – процесс отрицания и игнорирования «темной» стороны психической жизни, приводящий к психологическому дискомфорту. Демонические энергии есть проявления изначальной двойственности всего мироздания, однако вытесненные, они проявляются как стремления человека к деструктивности. Они прорываются назад с той силой, которая была пропорциональна степени их вытеснения. Но, будучи интегрированными, они могут быть обращены к благу. Энергия архетипа тени не бывает нейтральной, и если ее не обратить к созиданию, она с той же силой ринется к разрушению20 . Следовательно, целостность личности будет тем сильнее, чем больше негативных аспектов преодолено и ассимилировано психикой.

Для интеграции силы, заключенной в архетипе тени, практикующими психоаналитиками выделяются следующие возможные пути21 :

• полюбить свою теневую сторону (осознать и принять подавленные стремления свое несовершенство, но необходимо сохранить позитивные цели и идеалы, к которым стремится сознание);
• усилить симптомы (специально нагнетать тень, думать о ней, развернуть и завершить все негативные утверждения и дать ей проявиться, чтобы распознать ее истинный источник);
• проглотить свою тень (постараться отказаться от проекций – переноса негативных качеств на других людей, не принимать навязанный другими людьми образ тени);
• вести диалог с тенью (подобный диалог удержит сознание от односторонности и слепоты в моральных оценках);
• сыграть свой антиобраз (это поможет преодолеть раздвоенность сознания и бессознательного в психической жизни, что-то из антиобраза будет раскритиковано и отброшено, а что-то интегрировано);
• быть критичным в отношении политических, социальных, религиозных доктрин, обращать внимание, как они трактуют добро и зло;
• извлечь энергию тени (максимально использовать разрушительные энергии бессознательного, преобразуя их в позитивные, помогает творчество. Ведь тайна творчества неразрывно спаяна со свободой, добром, уважением и доверием к окружающему миру и живущим в нем людям – неотъемлемым качествам духовности в человеческом обществе).

Глубинная психология по-своему дает ответы на вечные вопросы о возникновении самосознания, месте и роли добра и зла в становлении и развитии личности. Для данного направления ищущей мысли добро и зло как продуктивная и деструктивная тенденции в психике каждого человека изначальны, их вечная природа – двойственность психической реальности каждого представителя человеческого рода. Персонифицированное в архетипе тени, зло представляет собой «неокультуренный» пласт психических энергий индивидуального и коллективного бессознательного. Иными словам, для того, чтобы понять, насколько человек может быть добр, продуктивен в любой деятельности, ему необходимо понять, насколько он же может быть зол, деструктивен, чтобы в свете сознания и воли трансформировать разрушительные энергии в творческую силу.

Список литературы
               

• Беннет Е-А. Что на самом деле сказал Юнг. М.: Астрель, 2009. 160 с.
• Вавилова Е.Ю. Психоанализ З. Фрейда о добре и зле // Социальные и гносеологические проблемы общества: сб. науч. трудов. Выпуск 4. Ярославль, 2011. С. 148-151.
• Вавилова Е.Ю. Трансформация тени (психика человека как сфера диалектики добра и зла) // Альманах современной науки и образования. Серия «Исторические науки, философские науки, искусствоведение, культурология, политические науки, юридические науки и методика их преподавания». № 6. Ч. 2. Тамбов, 2008. С. 45-47.
• Волошинов В. Фрейдизм. Критический очерк / Зигмунд Фрейд, психоанализ и русская мысль. М.: Республика, 1994. С. 269-340.
• Голан А.Миф и символ. М.: Русслит, 1994. 371 с.
• Грюн А. Раздирание. От раздвоения к целостности. М.: Дом надежды, 2003. Электронная книга / psylib.kiev.ua (27.08.2012)
• Идеалистическая диалектика в ХХ столетии / А.С. Богомолов,                         П.П. Гайденко, Ю.Н. Давыдов и др. М.: Политиздат, 1987. 333 с.
• Лейбин В.М. Фрейд, психоанализ и современная западная философия.             М.: Политиздат, 1990. 397 с.
• Нойманн Э. Происхождение и развитие сознания. М., Киев: Рефл-бук, Ваклер, 1998. 462 с. 
• Рассел Дж.Б. Князь тьмы. СПб.: Евразия, 2002. 448 с. 
• Руткевич А.М. От Фрейда к Хайдеггеру: критический очерк экзистенциального психоанализа. М.: Политиздат, 1985. 175 с.   
• Самуэлс Э. Юнг и постъюнгианцы. М.: Добросвет, КДУ, 2006. 408 с.
• Фрейд З. По ту сторону принципа наслаждения. Я и Оно. Неудовлетворенность культурой. СПб.: Алетейя, 1999. 252 с.
• Фрейд З. Сновидения. Сексуальная жизнь человека. Алма-Ата: Наука, 1990. 194 с.    
• Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. М.: Республика, 1994. 447 с.
• Холл Дж. А. Юнгианское толкование сновидений. СПб.: Азбука-классика, 2008. 224 с.
• Элиаде М. Мефистофель и андрогин. СПб.: Алетейя, 1998. 375 с.
• Эстес К.П. Бегущая с волками. Женский  архетип в мифах и сказаниях. М.: Гелиос, 2002. Электронная книга / psylib.kiev.ua (27.08.2012)
• Юнг К.Г. Психология бессознательного. М.: Канон, 1994. 317 с.
• Юнг К.Г. Душа и миф. Шесть архетипов. М., Киев: Порт-рояль, Совершенство, 1997. 383 с.