Вероятные последствия долгокормления.

Здравствуйте уважаемый читатель. На страницах этой статьи я бы хотела поделиться своими мыслями о времени завершения процесса грудного вскармливания, уточнить  разные точки зрения поэтому вопросу, а так же представить и обобщить взгляды психологов о влиянии матери на развитие младенца. Ее роль в становлении личности. Так же хочу поделиться своим опытом специалиста по грудному вскармливанию, который помогает наладить и завершить этот естественный процесс. В начале статьи я бы хотела описать фазы развития новорожденных предложенные Маргарет Малер в своей книге «Психологическое рождение человеческого младенца. Симбиоз и индивидуация» (1)т.к. считаю данное исследование в развитии детей фундаментальным, охватывающим более чем десятилетние исследования семей с новорожденными детьми, где группа специалистов наблюдала младенцев с их матерями в естественном общении. Семьи жили по соседству, были достаточно образованы и социально активны, заинтересованы в развитии ребенка. Так организовался «Клуб матерей» работавший несколько дней в неделю в течении нескольких лет. Предположения о возрастных изменениях в психологических состояниях ребенка считаю обоснованными и проверенными временем. Обобщая мнение других психологов яделюсь и собственным опытом консультаций кормящих мам, которые обращаются ко мне как к специалисту по завершению процесса кормления в разном возрасте. Возраст деток разный от 5 мес. до 1,5 лет. Вижу задачей своей статьи предложить родителям, в частности маме, разностороннюю информацию для ее сознательного и взвешенного решения по вопросу сроков завершения кормления грудью т.к. верю, что именно мать в каждом конкретном случает, знает, как и когда это нужно сделать наилучшим образом для ее ребенка.

Если о пользе грудного молока и сроках начала кормления младенца в целом мнение специалистов, к которыми могут общаться молодые родители едино, а именно - кормим сразу после родов сначала молозивом, а далее грудным молоком. Смесь используем если возникли трудности с прикладыванием и, или с объемом грудного молока. То в вопросе завершения кормления грудью единого мнения нет. Всемирная организация здравоохранения на своем сайте рекомендует продолжать кормление до двух лет или старше, в СМИ мы можем встречать описание случаев кормления детей грудью до 7 лет и дольше. Появился термин долгокормление и многочисленные форумы на которых мамы обсуждают за и против продолжения грудного вскармливания.  Читают и обсуждают случаи самоотлучения, когда маме не надо принимать решение и что-то делать для завершения кормления т.к. ребенок сам перестал просить грудь и при этом может самостоятельно уснуть. Вопрос сна достаточно часто связан с грудным вскармливанием т.к. в подавляющем большинстве случаев, из моей практики, грудь всегда связана с засыпанием, т.е. ребенок использует ее уже в основном не для еды, а для засыпания, вероятно для успокоения, и без нее уснуть не может.Поэтому маме проще дать грудь, что бы ребенок уснул. Но когда частота пробуждения ребенка ночью растет с двух раз за ночь до пяти или семи раз, некоторые мамы задаются вопросом, а что происходит с их ребенком? Как и на что можно заменить грудь? Бывает ли такая ситуация у других мам? На разнообразных форумах мамы обсуждают международные исследования о пользе длительного кормления грудью, а именно до 7 лет. Например, открытое письмо биосоциального антрополога KatherineA. Dettwyler, Ph.D., AdjunctAssociateProfessorofAnthropologyTexasA&MUniversity, AdjunctAssociateProfessorofAnthropology, UniversityofDelaware, Newark, DE Факультета антропологии Техасского Университета. Факультет антропологии Университета Делавера. Статьи и исследования Американской Академии педиатрии, семейных врачей Америки ,которые говорят, что нет верхнего придела для продолжительности грудного вскармливания и нет доказательств психологического вреда или вреда для развития ребенка от кормления более 2 лет. «Если ребенку еще не исполнилось 2 года, то, в случае отлучения его от груди, он попадает в группу повышенного риска по заболеваниям». (3) . Сайт международной некоммерческой организации поддержки кормления грудью Ла Лече Лига (4) дает рекомендацию: «Желательно, чтобы грудное вскармливание продолжалось до тех пор, пока ребенок в нем нуждается» и другие материалы.Появился термин долго кормящая мать. На мой взгляд, долгокормление следует понимать, как продолжение кормления грудью после 2-х лет.

Я бы хотела мнение и исследования этих уважаемых международных организаций считать своими оппонентами т.к. буду высказывать предположение о целесообразности завершения грудного вскармливания в районе года.Буду приводить разные доводы и мнения, подтверждающие этот взгляд, а так же предположения об опасности затягивания младенческого  поведения у груди. Мне кажется важным познакомиться и обдумать разные подходы и аргументы. Почувствоватьвнутреннее согласие с теорией в ситуации сомнения или отсутствия собственного мнения.

Почему именно возраст ребенка около года я предлагаю рассматривать для завершения кормления грудью при условии,что ребенок самостоятельно ест уже взрослую пищу в нужном объёме и хорошо прибавляет в весе, но продолжает,просит грудь по разным причинам. Я предлагаю размышление о причинах потребности в груди у годовалых деток и старше. Что стоит за требованием груди, какое желание или в чем может состоять нехватка младенца,которая может быть утолена только грудью?Какими навыками постепенно овладевает младенец к этому возрасту и какие зоны ближайшего развития, как и страхи актуальны в этот период?

Обратимся к мнению группы специалистов под руководством Маргарет Малер описанному в ее книге «Психологическое рождение человеческого младенца. Симбиоз и индивидуация» (1).Авторы прослеживаютзарождение и эволюционное развитие психики ребенка котороеначинаетсяреакциями удовольствия и неудовольствия  от ощущений собственного тела, сигналов внутренних органов, мы наблюдаем как бы взгляд внутрь у младенца, работу и реакцию его внутреннего внимания. Если окружающая ребенка среда, т.е. мать предсказуемы, всегда адекватно отвечают на его «запросы», то ощущенийудовольствия и комфорта в телемладенца становится больше. Эти ощущения можно предсказывать и ждать. Происходит «укоренение внутри симбиотической орбиты»(1). Именно смена внутренних ощущений, которые чувствует ребенок от заботы матери в широком смысле этого слова, дают ему знание о своем  теле.Проживаниевнутреннего благополучия и регулярность присутствия матери, со временем, делает возможным направлять свое внимание с внутренних ощущений на внешние сигналы:тактильные, зрительные и звуковые.К 3, 4 месяцам между матерью и младенцем возникает осознанная ребенком связь, которая выражается в особенной улыбке именно матери. Именно от кожного контакта, как бы из вне, у младенца расширяется чувства Себя, границ тела, своей целостности.В возрасте 4-6 мес. можно наблюдать следующую фазу развития, когда младенец более активно учится осваивать внешний мир благодаря своим активным  и направленным движениям начиная с  тела и лица матери. Он гладит грудь, одежду во время кормления, волосы,лицо мамы. Его действия могут быть и более активными, а чувства очень сильными. Разнообразный спектр действий и чувств младенца этого возрастая описала в своей статье «О чем плачет ребенок», опубликованной в первом номере журнала Юнгианский анализ за 2019год, исследуя смену настроений и поведения у груди. С возрастом активность возрастает иребенок, то прижимается к телу матери, то отстраняется от ее нее, выгибаясь в сторону, пробуетсползать с колен. «Якобсон отмечает, что способность к различению объектов развивается быстрее, чем способность отделять Я от объектов» (1).Возможно, именно эта внутренняя потребность отделить свое Я от тела матери говорит нам о психических усилиях и о средствах, к которым прибегает младенец, формируя свое Я самостоятельно.  Именно через собственную мышечную активность, разность в ощущениях  малышучится отличать свое тело от тела матери, а далее и высвобождается  из ее рук. Появляется потребность быть вдали от матери, прежняя пассивность и комфорт от контакта с ней заменяется на возрастающее желание активности и отдельности, отличать ее  и от себя и от других людей, которые при благоприятном прохождении ранних фаз после 8,9 мес. вызывают скорее интерес, чем страх. Эта активность и желание ребенка быть отдельным - результат благополучных ранних отношений сначала с грудью, а потом и с матерью. Именно угадывание матерью потребностей малыша, благодаря ее  эмоциональной вовлеченности на  ранних фазах,умеренность во времени фазы первичной материнской озабоченности (Winnicott. 1956) помогает ребенку быть уверенным в том, что она поможет избавиться от «плохих» чувств «…избавление от последних не может быть достигнуто самостоятельно, но ребенок может с «уверенностью ожидать»,избавление от них через материнскую заботу» (1). Эти действия матери и их предсказуемость ребенком помогают ему сформироватьвнутреннюю опору и базовое доверие,за которым «стоит» многократныйопыт совместных действий и преодоления неудовольствия в телесныйкомфорт и целой гаммы других положительных для ребенка переживаний. Это вероятно необходимое условие при отделении от матери в мир «без матери». Уверенность в близком присутствии матери, ее помощи при затруднении делает активность не только интересной, но и безопасной. Постепенно увеличивается дистанция, когда мать уже не ощущается телом ребенка, а потребность в поддержании с ней связи, как гаранта безопасности и приятных чувств, развивает зрительное и слуховое общение, увеличивает время активности без матери. Внешнее поведение по отдалению от матери приводит к развитию психики сразу в двух направлениях.  Одно  направление-эторазвитие внутрипсихической автономии, восприятия, познания, памяти, тестирования реальности, т.е. развитие вторичных психических процессов по Фрейду, другое - отделение,дистанцирование, осознание и формирование границ своего тела отличного от тела матери. Эти направления развиваются параллельно, что помогает ребенку формировать и развивать образ себя в относительной психологической безопасности.

Усиленные тренировки в ползании, самостоятельном выпрямлении рождаютчувства радости, счастья от собственного тела. Проходит совсем немного времени и малыш открывает, что движение может иметь цель - все новые и новые предметы. Он поглощен исследованиями мира неодушевленных , в отличии от матери, предметов до которых можно самостоятельно поползти, дойти, дотянутся, ощупать, потянуть в рот, а значит сделать своими.«… у ребенка начинается «роман с миром» (Greenacre, 1957) (1). Приблизительно в 11-13 месяцевребенок обучается ходить самостоятельно. Благодаря этому он оказывается на новой позиции, которая позволяет ему увидеть мирв иной перспективе, обнаружить новые радости и препятствия…ребенок кажется опьяненным своими возможностями  величием открывающегося ему мира. Это пик детского нарциссизма… с существенным расширением мира и тестирования реальности…Основной характеристикой данного периода являются огромные нарциссические вложения ребенка в свои функции, в свое тело… (1). Данный период развития назван Малер субфазой практикования. Малер пишет: « Кратко говоря, ходьба имеет огромное символическое значение как для матери, так  для ребенка: ребенок, научившейся свободно ходить, как будто доказывает этим свою принадлежность к миру независимых человеческих существ. Ожидание и доверие, которые мать источает, когда чувствует,что ребенок уже готов «сделать это», кажутся важным тригером для ощущения ребенком собственной безопасности, возможно, также изначально побуждают его к тому, чтобы поменять некоторую часть своего магического всемогущества на удовольствие от своей собственной автономности и развивающегося самоуважения.» (1.) Глава 5).

Ребенок теперь по своему усмотрению, собственному желанию определяет расстояние от матери и время когда бы он сам хотел вернуться к ней, опираясь на собственные ощущения потери и восстановления непосредственной телесной  или зрительной, слуховой связи с матерью. Физическая и эмоциональная ее доступность по-прежнему  крайне важна. Дети в этот период становятся двигательно независимы, эмоционально наполнены, но и связаны через дистанцию пространства и чувства, что мать где-то рядом, смотрит на него.Вероятно,именно движения от матери, наблюдение ее со стороны, вся гамма собственных чувств связанная с уходом и возвращением формирует  «первый уровень идентичности - ребенок становится отдельной индивидуальной целостностью» (Mahler , 1958b).(1), а так же начинает понимать и чувствовать  ту ценность, которой является близость матери. В этом есть некоторая парадоксальность восприятия и развития психики.

Со временем на фоне еще большего расширения границ мира ребенка и его собственных возможностейвозникает, и факт осознания  угрозы потери матери, «Каждый новый шаг в сторону прогресса несет в себе хотя бы минимальную угрозу потери объекта. Тодлер, развитие, которого протекает гладко,находит нарциссическое утешение в своих быстро развивающихся Эго-функциях. Ребенок сосредотачивается на упражнении и совершенствовании своих навыков и автономных (независимых от других или матери) способностей. Он сам себя развлекает…. Он как будто влюблен в мир и в собственное всемогущество. Возможно, подобный подъем  связан не только с совершенствованием Эго-аппарата, но так же с прогрессирующим освобождением от слияния и поглощенности матерью….Отказ матери от обладания телом маленького  мальчика или девочки, без особой разницы в этот период происходит как бы автоматически, даже не смотря на выражаемые в слух сожаления» (1).

Кроме удовольствия от активности, исследования, обучения играм, веры в себя появляются и тревожные чувства, связанные с новым состоянием дистанции от матери. Осознание потери или отсутствия, отдельности матери, физической боли от неловких движений несет напряжение, страх и одновременно является опытом, ситуациями, когда малыш пробует, учится сам воссоздавать действия и ощущения как будто мать рядом в моменты ее отсутствия, перенимает ее способы успокоения как бы по аналогии. В этом я вижу естественную линию развития, когда ребенок начинает предполагать, что может справиться сам со своими чувствами, как сам научился ходить и это крайне важно для него. Сначала стать отдельным телесно, а потом и использовать свои способности действовать, мыслить, опираться на себя и свои способности, т.е. взять на себя ту роль, которую ранее выполняла мать для него, вместе с ним. А для этого должен быть ранний позитивный опыт, сохраненный психикой младенца и сначала незначительные по времени периоды, когда матери нет рядом.      

Наблюдая за детьми в ситуациях  отсутствия матери М.Малер фиксировала повторяющиеся действия детей, которые назвала «сниженной  тональностью настроения» (курсив автора),: « … выражающиеся в замедленных жестах и движениях, снижении интереса к окружающему миру. … они направляли свое внимание вовнутрь,занимаюсь тем, что Рубинфайн (Rubinfaine1961) назвал «созданием образов» матери (1). Т.е. в моменты фактического отсутствия матери ребенок, ощущая потребность в ней начинает собственную психическую активность по самопомощи, т.е. придумывает себе мать, вспоминает ее, когда ждет возвращения, уверен, что она придет. На время образ помогает заменить реальный объект, снизить внутреннюю тревогу, напряжение от ее отсутствия, от невозможности увидеть ее прямо сейчас по своему желанию.Именно так со временем происходит развитие психики по смене первичных процессов, цель которых только доставить себе удовольствие желательно максимально скоро и с помощью матери, а далее другого окружения на вторичные более прогрессивные в том плане, что они более приближают ребенка к реальности мира сначала через задержку получения чего либо, а далее и учат компромиссам т.к. взрослея, приходит понимание, что и у мамы могут быть свои желания. Зигмунд Фрейд, основатель психоанализа, австрийский психоаналитик и невролог писал: «…Психический аппарат должен был решиться представить себе реальные соотношения внешнего мира и стремиться к их реальному изменению.Таким образом, был введен новый принцип душевной деятельности. Представлялось уже не то, что приятно, а то, что действительно, даже если оно и неприятно. Это введение принципа реальности повлекло за собой большие последствия…новые требования сделали неизбежным ряд приспособлений психического аппарате… Была выработана особая функция - внимание…память…мышление, как пробное действие…С введением принципа реальности откололся вид мыслительной деятельности, свободной от критерия реальностии подчиненный исключительно принципу удовольствия, - это фантазирование.» (7). Мы видим, что развитие психических процессов происходит в ситуации отсутствия, т.е. физической нехватки матери, как внешнего объекта нужного ребенку уже как гаранта внутреннего комфортного и безопасного состояния.

 Так чередование ситуаций доступности матери, и ее отсутствия на все более и более продолжительные периоды времени, ободрение, внимание и утешение в неудачахпомогают ребенку развиваться дальше.Он получает «разрешение» развиваться и понимает, что быть отдельным это хорошо, это поддерживает мама. Собственное счастье ребенка поддержано счастьем матери, а значит мы снова вместе, но на ином уровне - эмоциональном, а не физическом, как это было у груди на руках матери.

Несколько позже к середине второго года жизни ребенкаидет дальнейшее развитие двигательной и интеллектуальной, познавательной сферы личности. Субфаза практикования сменяется субфазой воссоединения.  Физическое, психологическое и  эмоциональное взросление кроме успехов будет сопровождаться  повышением чувствительности к разлуке с матерью. Возникает естественная, в плане развития, тревога от страха потери объекта матери. « Относительное безразличное отношение к присутствию матери, характерное для субфазы практикования, …когда потребность в близких отношениях была временно снижена, теперь сменяется постоянной озабоченностью по поводу ее местоположения и активными обращениями к ней… а так же огромной потребностью в любви объекта» (1).

 Ближе к 2-м годам ребенок столкнётся с новыми трудностями и явными противоречиями,внутренними и внешними конфликтами, с проживанием страха потери любви объекта и осознанием препятствий в завоевании мира. « На самом пике овладения навыками, ближе кконцу периода практикования младший тоддлер уже начинает подозревать, что мир вовсе не является его раковиной, что с этим миром он должен справляться более или менее «своими силами», зачастую действуя, как беспомощный, маленький и отдельный индивид, и что облегчение или помощь не приходят автоматически после того, как он почувствовал потребность в них и озвучил.( Mahler. 1966)» (1). Отношения с матерью все чаще будут носить отпечаток непонимания  по многим причинам в том числи и из-за крушения иллюзий самого ребенка,  явных  и яростных конфликтов, проявлений непослушания и открытой агрессии. Данный момент естественного развития Малер называет «кризисом воссоединения». Не буду лишать Вас удовольствия самостоятельноизучить, понять и прочувствовать все тонкости взросления ребенка в возрасте 2 лет и более. Они прекрасно описанные в шестой главе книги М.Малер «Психологическое рождение человеческого младенца». В контексте данной статьи я так подробно остановилась на фазах развития ребенка до двух лет для того, что бы показать, что начинать процесс завершения грудного вскармливания,а это возможно будет восприниматься ребенком как некоторое лишение привычного и значимого, наименее травматично  именно в фазу практикования (по Малер) т.е. около года,когда ребенок начинает самостоятельно ходить, когда «роман с миром» в самом разгаре и счастья для ребенка достаточно много, а страхов совсем чуть-чуть. Малыш верит в себя и все ему по плечу.

Приблизительно к трем годам перед ребенком встанет большая и интересная задача по идентификации с полом, понимании и принятии роли отца, формировании новых психических структур. Это новая символическая задача интересна и одновременно сложна для семьи и начинать в это время процесс завершения грудного вскармливания может быть дополнительной психологической нагрузкой для ребенка.

О завершении кормления грудью около года пишет и Дональд Винникотт -британский педиатр и детский психоаналитик, автор большого количества чудесных книг по психологии детей с легким и приятным слогом. В своей книге «Ребенок, семья и внешний мир» в главе «Отлучение от груди» автор обозначает девятый месяц, как начало процесса завершения кормления грудью. Именно в этот период у детей складывается «позитивный опыт избавления», ребенок учится играть, бросая предметы, отпускать «свое» и может сам решить бросить грудь. На фоне привыкания к взрослой пище питательная роль грудного молока заменяется иными разнообразными источниками, так же развивая ребенка не только в плане узнавания новых тактильных ощущений и вкусов, но и в плане самостоятельного кормления. Так через активность за столом ребенок присваивает себе новую функцию кормления, которую ранее выполняла мама. Ложка с кашей, как и правила поведения за столом становятся новой вехой в развитии, а так же символическим процессом, когда через потребность быть похожим на маму и папу, выражающуюся в копировании поведения взрослых, ребенок  ощущает и новое отношение к себе, как к самостоятельному члену семьи за «общим» столом. Отлучение от груди может проходить спокойно, а может вызывать негативные чувства ребенка. Смена настроений, противоречия и конфликты говорят нам о развитии гаммы психических реакций.  «Хорошая мать и грудь неожиданно стали плохими. Не думайте, что с ребенком, который грустит, нужно обязательно играть, пока он не начнет улыбаться. Что-то его тревожит, и если вы оставите его в покое, возможно, все пройдет само собой»- говорит нам Винникотт.  Рассуждая о роли родителей и их помощи своему малышу в сложных «эмоциональных» моментах взросления автор отмечает важный аспект постепенного расставания с иллюзиями, как у ребенка, так и у родителей. «Обычные преданные мать и отец не ждут преклонения от детей. Они способны выносить полюса ненависти и любви. В надежде на то, что со временем ребенок увидит в них обычных людей, которыми они, несомненно, и являются.» (12)

Вернемся к годовалому малышу. Физическая активность, психическая вовлеченность в исследование самых разныхпредметов и процессов постепенно расширяет  и развивает познавательные способности ребенка. Исследование сопровождается  созданием и удержанием внутренних образов о предметах, памятью об их свойствах и своихсостояниях связанных с ними.Желание повторить свои чувства, со временем, выражается в самостоятельной игре все более символической сначала в присутствии, а потом и в отсутствии матери.Формируется важное свойство саморегуляции внутренних состояний и поведения. Ребенок дольше играет без матери в созданном им самим пространстве, в контакте со своими чувствами которые ранее приходили от общения с матерью.

 Это так же время когда ребенок может сам себя развлекать все более и более фантазируя и по удивительному стечению обстоятельств некоторый предмет становится особенно дорог ребенку. Малыш отличает этот предмет или игрушку от других и относится к нему особенно. Дональд Винникотт этот особенный объектназвал переходным. Его статья «Переходные объекты и переходные явления. Исследования первого «не-я» предмета» (5) описывает внутренний мир ребенка второго полугодия жизни обращая внимание на значимость этого предмета, в который ребенок впервые в жизни после матери начинает вкладывать свои чувства. В этой привязанности мы видим результат собственной психической работыюной души. Мы снова видим активность ребенка, но уже иного плана.  Малыш создает и удерживает иллюзию, по своему усмотрению выбирает «предмет» и наделяет его невероятной значимостью и силой привязанности. Ребенок смог перенести чувства к матери на игрушку «как мать» и это успешная попытка скопировать отношения с матерью и перенести их на «свой»объектпри этом заняв место матери. Теперь ребенок  сам стал  матерью  своей игрушке. Вот она иллюстрация психического понимания и проработки символической роли матери и ее заботы, как ее видит и чувствует ребенок. Внутренняя идентификация с матерью произошла и усвоена ребенком. Кроме тогоэтот объект является в глазах ребенка заменой матери (ее груди), с полным контролем со стороны ребенка, что несомненно важно для него. Младенец начинает использовать этот объект - символ для собственныхнужд, например в качестве защиты от тревоги, во время отхода ко сну. «Сниженная тональность настроения» у Малер-это способ заменить отсутствующую мать  через создание образов, фантазирование, воспоминание о ней, а переходный объект у Винникотта-это некий реальный предмет, который ребенком наделен похожими чувствами привязанности к матери и «…является напоминанием   о потребности в контакте с материнским телом…Тот факт, что объект обычно прижимается к лицу, поближе к носу, вероятно, указывает на то, как хорошо он замещает материнскую грудь или мягкую шею ( Greenacre, 1960, р.208)(1)». Вот они зримые результаты творческой психической активности ребенка и уже некоторой зрелости, на которые можно опираться, использовать в процессе завершения грудного кормления.

Вероятно это первый серьезный опыт решения, преодоления трудности связанный с использованием своих способностей, фантазий для ликвидации реальной нехватки присутствия матери. «Пиаже (1952) установил, что ребенок может теперь влиять на действительность, используя мышление, а не только действие.» (8) . Мы видим, что потребность в контакте, но его отсутствие в реальности развивает разные виды активности ребенка. Ребенок учится создавать собственные решения для своих желаний удовольствия.Это помогает преодолеть чувство зависимости и (или ) зависти к матери т.к. к году ребенок осознает факт необходимости совпадения его желаний и желания матери по разным вопросам в том числе по вопросу кормления грудью. Снижается психическое напряжение, связанное с управлением матерью для получения утешения,  ощущения безопасности во время засыпания или пробуждений ночью.  Появляется уверенность в себе, удовольствие от  способности регулировать свое напряжение, уметь защищаться.

Мы видим, как благодаря дистанции между матерью и ребенком происходит развитие чувств, рождается диалог и  утешение матерью через слово, как символический эквивалент телесного контакта. Через «игру в мать» в отсутствие матери, идет активноеформирования психически сложного, образного и символического опыта сначала по идентификации с матерью и далее создание независимого чувства, навыкасамоутешения, ощущения безопасности, получения желаемого через косвенные и фантазийно-образные пути. В плавном процессе завершения грудного вскармливания, которым руководит и управляет мать через совместные разговоры, некие совместные действия с ребенком, например помогающие уснуть, сочувствие матери его печалям помогает реальной груди превратиться в символический объект. Это  называние, но отсутствие «предмета» открывает пространство создания фантазий о предмете, мыслей о нем, некоторое количество вариантов его заменяющих и при этом так же дающих утешение и, что гораздо более важно - это умение создавать образы становится новым самостоятельным психическим действием ребенка, существенно влияющим на его физическое состояние. На этом  опыте мышления и ожидании от себя способов помощи себе, веры в свои силы,вероятно, строится самоуважение ребенка, которое как некий навык будет помогать преодолевать конфликты взросления и ограничения реальности не только мира предметов, законов и правил, но и мира общения с другими людьми.

 Если же мать в ситуации потребности в ней ребенка «предлагает» свое непосредственное присутствие, т.е. она сама проявляет активность, отвечая на потребность ребенка, он остается на стадии оглашения потребности и получения «нечто», что временно уменьшит тревогу, от матери-объекта-груди, но лишит опыта собственного решения своей задачи. За утешение приходится «платить» зависимостью. Вероятно,со временем у некоторых детей чувство безопасности может проживаться только при непосредственном присутствии матери, как и утоление важных желаний снова зависит от нее. По факту ребенок занимает пассивное детское«младенческое» состояние, выражающееся только в буквальной, физической связи и действиях с матерью, в поисках способов «повлиять» на мать для себя. Я думаю, что одновременно с удовлетворением желаемого, ребенок чувствует смешанные чувства к матери от факта, что его успокоение, его психическое убежище находится вдали от него, не подконтрольно ему. Что надо прикладывать усилия снова и снова что бы привлечь к себе мать. Грудь, как объект может вызывать одновременно как удовольствие, так и гнев.

Ребенок вынужден манипулировать и контролировать взрослого, что становится ситуацией напряжения, как для ребенка, так и для матери и выражаться в частых пробуждениях ночью, когда присутствие мамы для малыша не очевидно.Ребенок может сталкиваться с ситуацией, что он как бы зажат между сильным желанием выразить себя в том, что он не согласен с матерью, желанием отстаивать свои идеи и желания т.к. именно его, иная точка зрения доказывает ему, что он отдельный, и страхом, что мать откажется от него со всеми его идеями. Такого рода конфликты могут провоцировать психическое напряжение, выражающееся в агрессии «повернутой» на свое тело. Это может проявляться в различных соматизациях, которые лечатся с разной степью эффективности.

Мы видим прямую связь между ограничением фактического, телесного контакта с грудью матери  и развитием фантазийного полюса, который развивает индивидуальный психической способ обработки событий, впечатлений,создает потребность развивать и использовать речь. Дает  возможность в игрес другими детьми, не с матерью прожить свои страхи, что помогает в некоторой степени проработать и снять психическое напряжение и зависимость. Вэрендонк (1921), утверждал, «что биологическая значимость фантазийного мышления, в отличие от работы сновидения, заключается в его попытке решить проблемы бодрствующей жизни.» (9). Так же фантазия помогает смягчить принятие ребенком внешней реальности, в которой осознаны силы и власть взрослых над ребенком. Ребенка в некоторой степени примиряет с реальностью то, что можно предвидеть будущее. Вероятно именно поэтому предвидение ситуации, совпадение ожиданий с реальностью, например в игре так радует детей. Они готовы многократно повторять снова и снова свои действия, что бы убедиться в совпадении своих ожиданий и внешней реальности. «Принцип реальности также подразумевает что-то существенно новое, а именно, знакомую функциюпредвидения будущего, ориентирующую наши действия в соответствии с ним и корректно связывающую средства и результаты друг с другом.(9)». Вот они законы логики, с которыми ребенку предстоит жить, учитывать  и использовать их всю свою жизнь. Мысленно сопоставлять, выбирать средства и действия для результата и лишь, потом действовать. «Внутренний мир и его функции делают возможным процесс адаптации, который состоит из двух шагов: ухода от внешнего мира и возвращения к нему с улучшенной способностью взаимодействия. Тот факт, что к целям приближаются не прямо, а через дополнительные окольные пути (средства), является решающим шагом в эволюции …..Причинное мышление (в отношении к восприятию времени и пространства), создание и использование взаимоотношений между средствами и целью, и особенности обращение мышления на собственную персону, освободили индивида от необходимости реагировать на непосредственный стимул. Интеллект понимает и изобретает.» (9). Идея выгоды мышления для ребенка не очевидна и только невозможность действия и, или сиюминутного получения желаемого через отсутствие или задержку, развитие иллюзий, фантазии создает способ и одновременно открывает ему его внутренний мир и мир реальности одновременно. Винникотт нам пишет, что « Ребенок сможет перейти от принципа удовольствия к принципу реальности… если мать будет недостаточно хорошей…Степень ее приспособления (к ребенку) должна уменьшаться по мере возрастающей способности ребенка справляться с ее невниманием…Главной задачей матери (после создания возможностей для появления иллюзии)  является разрушение этой иллюзии. Эта задача предшествует отнятию от груди и после него она по-прежнему остается задачей родителей и воспитателей» (5). Для развития ребенка важно не только отделиться от матери, т.е. понять и прочувствовать категории Я и Не-я, учиться фантазией воссоздавать объект которого временно нет, как способ восполнить нехватку, но и «открыть Объект» во вне. По мнению Руссийона это открытие возможно только после «атаки связей» с возобновлением контакта. И этот контакт непременно должен восстановиться и « показать себя творческим и живым» (курсив автора) (11) т.е. без ответной агрессии со стороны Объекта. Так, я бы сказала, миролюбие объекта-матери в ответ на агрессию показываети доказывает ребенку ее надежность и отдельность, не смешиваемость с чувствами ребенка.

 Идею о роли агрессии в познании объекта обсуждает и Винникотт в своей статье «Использование  объекта» (2).  Он обозначает отличие между объектными отношениями и использованием объекта. Я бы хотела поделиться своим пониманием его идей описанных в разных статьях и книгах. С рождения у ребенка существует иллюзия, что его голод «рождает» грудь которую он контролирует. В создании и поддержании этой иллюзии «участвуют» врожденные поисковые рефлексы и мать, которая в момент потребности ребенка всегда ее предлагает. Внешней реальности для ребенка как будто нет. Приблизительно в 3 мес. у ребенка возникает факт осознания ситуации, что грудь связана с его желанием и при этом является конкретным объектом, но она не часть его тела, над ней нет полного контроля с его стороны. Ее надо «звать», прикладывать усилия для возникновения и удержания контакта. Происходит понимание разделения собственного внутреннего мира чувств и объекта связанного с ними из мира внешней реальности, степень присутствия которой будет очевидна не сразу. Так постепенно в восприятии ребенка к груди «добавляется» мать, под давлением реальности происходит смена иллюзии.Через некоторое время малыш-субъект выстраивает свои отношения-связи между собственными желаниями иобъектом-грудью-матерью, как уже с внешним,по отношению к нему, его желанию. А далее после отношения может начаться использование объекта в Винникоттовском смысле: «Между отношением и использованием лежит помещение субъектом объекта за пределы всемогущего контроля субъекта, то естьвосприятие субъектом объекта как внешнего явления, … фактическое признание объекта как полноправного существа. Это изменение (от отношения к использованию) означает разрушение объекта субъектом».  Т.е. с точки зрения ребенка можно использовать объект, только если он внешний, а понять это можно только попытавшись разрушить его и увидев, что он выжил. «Очень важно, что это выживание не означает возмездие»- добавляет автор.Объект должен выдержать смену чувств и отношения к нему, и непременно выжить, что бы стать внешним, устойчивым и использоваться дальше. В метафоре грудного кормления «использование» можно понимать, как усвоение молока, которое выражается в наборе веса.  Я бы добавила так же, что ответное дружелюбие объекта показывает, что он живой, сильный не подверженный смене отношения, влияниям ребенка и только поэтому отдельный от него. Благодаря агрессии происходит смена в восприятии матери. Она становится, не придатком желания, как я называю «грудью с ножками», апостепенно становится цельной личностью со своими желаниями, которые необходимо учитывать. Они такие же ценные, как и желания ребенка. У матери такое же цельное тело и именно она им распоряжается. А грудь, так желаемая ребенком, может быть доступна лишь временно и если этого хочет мать. Эти выводы могут приносить печаль т.к. разрушают созданные ребенком иллюзии, его мыслительные конструкты причин-действий-последствий и важна плавность, поэтапность изменений в жизни ребенка для самостоятельного отказа от иллюзий в отношении груди с созданием новых иллюзий, привязанностей соответствующих новой ситуации и новым объектам.Так мать принимавшая участие в создании иллюзий постепенно вносит вклад в их разрушение, необходимое для самостоятельности и независимости. «Иными словами, благодаря выживанию объекта субъект может начать жить в мире объектов, от чего он, несомненно, получает огромную пользу. (2) Т.е. ребенок «отделившись от матери» может выстраивать отношения с другими людьми, наделяя их ценностью, похожую на ценность матери и следующийобъект-это,несомненно, отец ребенка. «Речь идет о положении, которое индивид в состоянии достичь лишь на ранних стадиях эмоционального роста благодаря действительному выживанию катектированных объектов, которые одновременно уничтожаются, потому что они реальны, и становятся реальными, потому что разрушаются …. возникает мир разделяемой реальности, которую субъект может использовать и от которой он может получать обратную связь.… Важная часть действий матери — быть первым человеком, ведущим ребенка через этот первый вариант множества последующихатак, которые ей предстоит выдержать.» А что же после агрессии, после понимания реальности и отдельности – любовь. «Это разрушение становится бессознательной основой любви к реальному объекту» (2).Мое видение этой мысли Винникотта о связи агрессии и любви в категориях восприятия ребенка может выглядеть так. Имея возможность, избавится от агрессивных, «плохих» по разным причинам для ребенка чувств и, убеждаясь в безопасности матери т.к. она не возвращает их, ребенок испытывает удовольствие и покой, появляется потребность в душевном контакте, близости, доверии. Мама может разделить любые чувства, оставаясь «хорошей». Создание этой связи должно периодически повторяться т.к. есть понимание отдельности и себя, и мамы, которая находится за пределами его влияния. Так же эта отдельность избавляет от страха поглощения матерью. Этот контакт надежен т.к. не разрушается, хотя его и надо поддерживать, «мирные» последствия предсказуемы и желанны для ребенка. Эти свойства матери,являясь невероятно ценными, изучаются и многократно проверяются ребенком для того, что бы в будущем использовать самостоятельно этот опыт проживания и изменения собственной агрессии за счет своих ресурсов уже в отсутствии матери. Ребенок учится «впитывать» доброту. В противном случает от этих «плохих» эмоций без возможности и умения их разделить, отдать матери ребенок будет защищаться через психологические защиты, которые отдаляют от реальности,носят временный характер и всегда «дорого» обходятся психике, выражаясь в психосоматических болезнях, нервных срывах, тревоге, депрессии.На понимание и уточнение этих категорий и состояний отдельности, надежности, любви,  приближении и удалении от них, создание и разрушение собственных иллюзий, отношений, вероятно, уходит целая жизнь.

 Я отдаю себе отчет, что достаточно сложно неподготовленному читателю понять эти мыслительные ходы и переходы. У ребенка на это уходят годы, я лишь хочу подчеркнуть, что построение психики и ее взаимоотношений с реальностью, с объектами его желаний сложный процесс, который организует или не организует мать.Исторически психическая активность начинается сначала с врождённой, а далее осознанной способности ребенка «вызывать реакции окружения или первоначально вступать в отношения с окружением в соответствии с внутренними потребностями, схемами или желаниями.» (8). Внутренняя потребность рождает внешнюю активность.  Нам с Вами ясно, что эти схемы помогают выжить младенцу и далее должны развиваться и изменяться отжелания обладать «через мать», по средствам матери на более независимые формы.Если с возрастом манипулирование становится «…в качестве единственного или главного средства удовлетворения своих внутренних потребностей может указывать на патологию». (8)Так в качестве компенсации нехватки, рождается новая форма «…способность производить внутренние, или психические модификации в ответ на восприятие внешнего окружения. Это предполагает проверку реальности и в большинстве случаев подразумевает компромисс или, по крайней мере, отсрочку удовлетворения».(8).Реальность будет учитываться, если внешнее окружение,т.е.сначала мать будет отказывать в излишних потребностях ребенка, это благотворное напряжение, благодаря чуткому руководству матери, будет направляться к своим личностным резервам поддерживать и развивать новые умения ребенка. Эти способности помогают развивать в себе внутреннюю устойчивость как к внешним нехваткам или отказам, так и учат справляться со своими сильными чувствами. Со временем развивается внутренний контроль и понимание невозможности удовлетворения всех своих желаний, детское всемогущество и иллюзии идут на убыль, что,несомненно, со временем принесет свои плоды в виде понимания себя и других людей, которые живут в реальном мире с его законами. Начало этого пути - ограничение и завершение кормления грудью, когда мать выражает свое желание, отличающееся от желания ребенка и мягко настаивает на нем, одновременно предлагая компромиссы тем самым развивая способность чувствовать свои желания и одновременно учитывать что-то еще.А так же управлять недовольством от задержки позитивных чувств. Что влияние на другого,  по сути,  ограничено и может быть заменено изменением, влиянием на себя. 

Я предложила Вам взгляды на развитие психики ребенка, а что же может происходить в психике матери, что же заставляет матерей достаточно взрослых детей 2 лет и более, которые самостоятельно ходят, едят взрослую пищу, могут одеваться, играть, могут донести свои мысли и активно их отстаивают? Что мотивирует матерей поощрять в них младенческий тип поведения?Я предлагаю некоторую оговорку, а именно рассматривать ситуацию, когда ребенок полностью перешел, а это, безусловно, зависит от матери, на взрослый стол, т.е. ест такую же пищу, что и родители плюс хорошо набирает вес. В данной статье я бы не хотела рассматривать причины, по которым некоторые дети не хотят кушать взрослую еду. Мой опыт говорит, что причина в «неграмотных» действиях матери по введению прикорма и часто излишнее психологическое давление на ребенка по причине некой идеи матери, что ребенок должен съедать то-то и столько, а так же психологические конфликты внутри матери. В данной статье я бы хотела исследовать какое желание, осознано оно или нет, изменяет восприятие матери и рождает мысль о некой детской беспомощности, уязвимости, нехватке, которую компенсирует грудное молоко из груди? Какая глубокая идея находит аргументы в пользу поддержки младенческих отношений, что именно «вскармливает» женщина внутри себя? Какие у нее вторичные выгоды от продления младенчества своему ребенку и что она продлевает себе? Какого ее мышление, фантазии, страхи?

Я бы хотела упомянуть сейчас о своем опыте консультаций по вопросу завершения грудного вскармливания. Часто мамы боятся слез, истерик возникающих у детей, когда на их просьбы о желании покушать из груди мама отвечает уже не уговорами, переключением внимания, а мягким отказом. И попробовав несколько раз отказать ребенку под разными аргументами и увидев плач, услышав жалобы-мама сдается и снова дает грудь. Женщина мне рассказывают, что им жалко свое чадо, но когда мы начинаем разговаривать о ее чувствах, то часто за жалостью к ребенку стоит страх перед его агрессией. Женщина за столько месяцев уже научилась настраиваться на потребности ребенка, угадывает его чувства, т.е. может идентифицироваться с ним в этой ситуации отказа и думает, что у него может быть сильная агрессия, потеря, беспомощность и напряжение, похожие на  ее собственныенегативные чувства в отношениях с собственной матерью. Т.е. бессознательно  она может проводить знак равенства (иллюзия идентификации)отношений между собой с ребенком и  собственными, часто конфликтными отношениями со своей матерью. Уравнивает собственную агрессию к своей матери с «придуманной» агрессией у своего ребенка.Вероятно, в глубине души живет страх, что выдвигаемые ею требования и сопротивление ребенка могут высвободить ее собственную агрессию, накопившуюся за многие годы, и она будет безудержна, катастрофична для ребенка. Не решенные ее детско-родительские отношения бросают «тень», вносят спутанность в отношения с собственным ребенком. Завершение откладывается, ребенок растет, соглашательство матери подпитывает и сохраняет его иллюзию о собственном всемогуществе и реальности исполнения всех его желаний с одновременной зависимостью от нее. Это вызывает внутренний конфликт между потребностью в присутствии матери и желанием самостоятельности.Вариантов манипулирования матерью становится все больше и больше, как и чувства вины, и все меньше способов мягко завершить процесс т.к. договориться уже не получается.

Кроме страхов есть и выгоды долгокормления -это бессознательное отвержение мужа и нежелание возвращения сексуальных отношений. Место отца занято младенцем не только в кровати, но и «в голове» у матери. Младенец в символической фантазии «победил» отца, что отрицательно скажется на развитии структуры психики ребенка и отношений в семье. Т.к. в фантазии ребенка отец должен выполнять отличные от матери буквальные и символические функции защиты семьи, установление и контроль законов, и порядка. Обладать определенным влиянием на мать, в том числе ограничивать или поощрять ее действия, как и действия ребенка. Подчиненная же функция отца может вызывать спутанность и перекосы в восприятии, а далее в сложном процессе идентификации, как у мальчиков, так и у девочек.   

Я задумываюсь, о том, откуда у матерей фантазия о том, что грудь, как первоначальный источник выживания и физического роста младенца может и вероятно должна выполнять уже «не пищевые» задачи, а стать, так сказать, «пищей духовной», помогающей вырастать «иному» качеству общения. Не потому ли, что некоторым матерям банально удобно дать грудь плачущему от ушиба ребенку, грудь быстрее успокоит проснувшегося ночью, вероятно от  страха, малыша, чем выслушивать его и учить справляться со страхом своей смелостью. Конечно, мать может научить ребенка только тому, что умеет сама. И если взрослая женщина «ищет любовь или покой у холодильника», то вероятно сможет стать «холодильником» своему ребенку. Мне кажется важным, что бы взрослая женщина ответила себе на вопрос, зачем она кормит самостоятельного ребенка грудью? Если потому, что это ей проще и удобнее- то это использование ребенка для своего комфорта или как способ контролировать его, что может впоследствии вызывать ответную и мало контролируемую агрессию, как единственную попытку заявить о своих чувствах и желаниях или напротив излишнюю уступчивость и подмену своих желаний на желания матери, что будет искажать самовосприятие ребенком своих желаний. Он может начать их воспринимать, как опасные для себя и тогда формирующийся внутренний мир недружелюбен и агрессивен. Разрушается чувство безопасности, и потребность в матери становится патологической и конфликтной.

Часто единственной причиной обращения женщин о завершения грудного вскармливания становится многократное увеличение ночных прикладываний, иногда каждый час. И если бы не этот кошмар, то кормление продолжалось бы и далее. Женщина не высыпается и злится на ситуацию. Мы обсуждаем, как одну из возможных причин, не физический голод, а я бы сказала психологический голод ребенка от отсутствия навыка самостоятельно справляться со своими состояниями, что вероятно нужно завершать кормление. По моему мнению, будит ребенка страх одиночества и беспомощности. Т.е. для состояниясобственной  безопасности у ребенка есть знание и опыт, что непременно нужен Объект-мать-грудь. Быть одному в принципе невозможно, очень страшно т.к. «плохое» приходит само, а хорошее от мамы. У ребенка как бы ничего нет своего  хорошего- это все у мамы. Свои желания становятся опасными т.к. для их утоления все время нужен объект, а ночью его у ребенка нет. Так самоощущение становится невыносимым, зависимость и напряжение растут. Понимая это   встает задача решать психологические нехватки через психическую активность. Мы обсуждаем плавность замещения буквального контакта с грудью на ее символические эквиваленты, например через переходный объект Винникотта о котором я говорила ранее, а так же опору на образы, воспоминания, управление состояниями. Мама называет и принимает потребности, и чувства малыша, сочувствует ему, вместе что-то делают и принимают ситуацию решения мамы. Так мать создает «наследство» умения преодолевать буквальную нехватку через символическую проработку.

Бывают такие консультации, на которых кормящие мамы спрашивают мое мнение о сроках завершения кормления грудью и при этом достаточно откровенно делятся со мной интимными чувствами, возникающими у них при кормлении. Некоторых мам это пугает, некоторых напротив - это привлекает в кормлении и они переживают, что могут лишиться этой радости.Фраза матери: «Я чувствую наслаждение, когда кормлю малыша», а малышу более 2-х лет, особенно если молодая женщина воспитывает ребенка одна, без мужа, является для меня ситуацией, которая может быть опасна для развития ребенка. Вместо морального удовлетворения от кормления младенца для его роста женщина испытывает телесное наслаждение, которое испытывает не от взрослого мужчины - своего сексуального партнера, а от ребенка. В своем докладе еще в 1932 году Ферренци писал: «…они не могут обойтись без нежности, особенно исходящей от матери. Если ребенку на данной стадии нежности навязывается больше любви или не такой любви, в которой он нуждается, то это может привести к патологическим последствиям точно так же, как и фрустрация или отнятие любви.» (10). Мы проследили с Вами важность подстройки матери под потребности ребенка, как со временем через собственную активность ребенок осознает свою отдельность, доступность к ощущению безопасности и поддержки, которые чувствовал от ее заботы. Сначала эти чувства возникают от непосредственных действий, а далее и от воспоминания о них. И именно постепенное уменьшение непосредственного «присутствия» матери помогает ребенку развивать внутреннее пространство наполненное образами, чувствами, состояниями. Материнская забота обязательно должна убывать. Ребенок должен  не только реагировать на мать, но и создавать внутри себя символические категории. Если мать слишком часто присутствует в жизни ребенка,  например из-за своей повышенной тревожности, за него т.к. в глубине души считает себя не достаточно хорошей и умелой матерью или,например, родила ребенка «для себя» или использует ребенка в качестве защиты от собственной критикующей матери – то ее фактическое вечное присутствие может блокировать или искажать формирование внутреннего психического пространства и самоощущения, которое будет влиять на дальнейшие отношения с другими людьми. «В дополнение к страстной любви и страстному наказанию есть третий способ безнадежно привязать ребенка к взрослому. Это — терроризм страдания. Дети имеют компульсивно склонность исправлять все нарушения в семье, так сказать, нагружать свои нежные плечи чужим грузом. Это, конечно, не из чистого альтруизма, а чтобы снова наслаждаться потерянным покоем и сопутствующей ему заботой и вниманием. Мать, постоянно жалующаяся на несчастья, может, пренебрегая истинными интересами ребенка, воспитать для себя из ребенка сиделку на всю свою жизнь, т.е. реального родительского заместителя.» (10). И тогда со временем ребенок может чувствовать, что он является объектомжеланий своей матери, и страх потери любви матери может вызвать подмену желаний ребенка на желания матери. Формируется ложное Я и ложная самость у ребенка. Непонимание нужд ребенка и склонение к своим желаниям за «вывеской» заботы, вот оно психологическое давление-инцестуозность. Которая может, проявится в достаточно отдаленном будущем в бессознательной зависимости от чувств матери или в вечном конфликте,являющимся негативной связью, отнимающий много сил и не прибавляющей счастья в семью уже взрослой женщины. Упреки в адрес матери взрослых дочерей или сыновей  не приносят удовлетворения, а вызывают депрессию, ярость. Могут возникать разнообразные  «решения» или этой зависимости, или этой ярости. Например, телесные соматизации, опасные хобби, что бы бессознательно вернуть заботу матери, потребность в смене семьи, страны, работы, пищевые отклонения, как в сторону неумеренности в еде, так и в отрицании ее, что по сути одно и то же, поиски идеальной любви, т.е. бесконечная сменаобъектов в поиске идеальной вечной «кормящей» т.е. дающей матери, которая через некоторое время обязательно будет ненавистна. То, что возникло, как безусловное единство и отношение принятия и заботы, должно обязательно измениться и дополняться более разнообразными и сложными отношениями не только с разными объектами, но и с потребностью в создании собственных психических «продуктов», созидании и развитиисебя. Мать должна уменьшать свою заботу и нести свою любовь не только ребенку, но и отцу этого ребенка.  Иначе ее чувства становятся излишними и в итоге травмируют ребенка, могут лишить его будущего. «Судьба человеческой психики состоит в том, чтобы всегда иметь два объекта и никогда один;… Отец, он - здесь одновременно и с матерью, и с ребенком, и с самого начала. Точнее между матерью и ребенком. Со стороны матери это выражается в ее желании к отцу, реализацией которого является ребенок. Со стороны ребенка все, что предвосхищает существование третьего, всякий раз, когда мать присутствует не полностью, и (всякий раз, когда) инвестиция ребенка ею, не является ни тотальной, ни абсолютной; (тогда, всякий раз), по меньшей мере, в иллюзиях, которые ребенок питает в отношении матери до того, что принято называть потерей объекта, (все это), впоследствии, связано с отцом».- в скобках текст, добавленный научным редактором П.В. Качаловым. (6)

В своей статье «Мертвая мать» Андре Грин, французский психоаналитик,пишет о теоретической концепции, «…это постулат потериобъектакак основного момента струк­турирования человеческой психики, в ходе которого устанавливается новое от­ношение к действительности. С этих пор психика будет управляться принципом реальности, который начинает главенствовать над принципом удовольствия, хотя и его [принцип удовольствия] она [психика], впрочем, тоже сохраняет.» (6) Грин считает это неизбежным, необходимым событием в развитии. «…хорошее качество материнского ухода не могут избавить ребенка от [необходимости переживания и преодоления] этого периода, который для его психичес­кой организации играет структурирующую роль.» (6) В логике развития младенец сначала в районе 3 мез открывает грудь, как внешний объект и свои отношения с ней, потом открывает объект мать,которая так же находится во вне и параллельно с этим открывает «внешниймир». Далее должна произойти потеря груди, как объекта и символическое изменение отношения между удовольствием и реальностью, как новым психическим принципом функционирования, открывающим фактически неограниченное количество объектов, развивающим психические функции которые помогают решать разнообразнейшие задачи как связанные с поиском и контактами собъектами так и не связанные с ними, а  связанные с собственным внутренним поиском и творчеством. Что  помимо достижения телесного удовольствия, которое ранее было единственной и абсолютной целью жизни теперь целей может быть сколько угодно. Реальность, как и самого себя,вероятно, невозможно познать до конца, но этот процесс превосходен и стоит того.

Консультируя мам по вопросу завершения грудного вскармливания, мы исследуем ее ситуацию и выявляем скрытые страхи, неосознанные потребности от кормления у мамы, называем конфликты,ищем новые взгляды и пути решений, ставим задачи. Понимая важность формирования символических процессов на разных уровнях не только у ребенка, но и у мамы через опыт нашего с ней обсуждения ее страхов и спутанных чувств мы создаем опыт исследования и разделения. Возможности обсуждения того, что непонятно и поначалу может быть страшно. Наш совместный опыт консультации-исследования и идея плавности замены контакта с грудью на общение о ней создает у мамы, а через ее работу и у ребенка опыт перевода своих чувств в слова.Это дает понимание разницы между чувствами и действиями, между внутренним миром и внешней реальностью. Ребенок слышит, что мама знает о его чувствах, ценит их, а значит, ценит и любит его. Слышит, что и у мамы есть ее чувства. Называние чувств учит ребенка лучше понимать себя, свои состояния и внешний мир одновременно. Мать, теперь зная, что за просьбой груди стоит потребность в безопасности предлагает иные, кроме груди, но символические способы почувствовать безопасность и поддержку. Так факт отсутствия такого знакомого и казалось незаменимого объекта-грудичерез обсуждение помогает узнать, что такое отсутствие и какие чувства вызывает. Что возможны и другие варианты действий со сходными чувствами, и их можно придумать сколько угодно. Назвав даже печальные чувства их можно разделить, уменьшить и почувствовать себя лучше.Так завершение грудного вскармливания может стать совместным опытом по преодолению «лишённости» не только ребенка, но и матери и созданию нового опыта и пространства, творчества и самостоятельности, свободы от младенчества. Это важный опыт разделения и преодоление некой младенческой пассивности у повзрослевших людей. Опыт создания нового благодаря опоре на нехватку.

 

Список литературы:

1.Маргарет С.Малер. «Психологическое рождение человеческого младенца. Симбиоз и индивидуация». Пер. с англ. -М.: Когито-Центр, 2014. -413с.

2. Антология современного психоанализа. Том 1 (под. ред. А.В.Рассохина).-М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2000. -408с. Статья Винникотта Д.В. «Использование объекта»
3. сайт Молочные феи http://milkyfairies.ru/pismo-v-zashhitu-prodolzhitelnogo-grudnogo-vskarmlivaniya/
4. https://lllrussia.ru/

5 . Антология современного психоанализа. Том 1 (под. ред. А.В.Рассохина).-М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2000. -408с. Статья Винникотта Д.В. Переходные объекты и переходные явления.

6. Французская аналитическая школа.-СПб.:Питер, 2005.-576 с. Статья Андре Грин «Мертвая мать».

7.З. Фрейд «Основные психологические теории в психоанализе». –СПб.: Алетейя, 1999.-254 с. Статья «Положение о двух принципах психической деятельности» (1911)

8. Ф.Тайсон, Р.Л.Тайсон «Психоаналитические теории развития». Пер. с англ.-М.: Когито-Центр, 2013.-407 с.
9. Х. Хартманн «Эго-психология и проблема адаптации».–М.: Институт общегуманитарных исследований, 2002 г. С. 160 стр.
10. Доклад Ш. Ференци.Смешение языков между взрослыми и ребенком (Языки нежности и страсти).Прочитан на XII международном психоаналитическом конгрессе в Висбадене в сентябрь 1932 года.
11. Французская аналитическая школа. -СПб.:Питер, 2005.-576 сСтатья Рене Руссийона «Символизирующая функция объекта».
12. Д.В.Винникотт «Ребенок, семья и внешний мир». Пер. с англ.-М.: Институт общегуманитарных исследований, 2015. -256 с.